- Выпивали с ним несколько раз...

- Ну и зря. Ты же знаешь, как Варя переживает из-за того, что он пьет?

- А мы не при ней, мы в пивной. А когда он потом у себя стал угощать я упорно отказывался. Специально для Вари...

- Соображаешь, значит, кое-что.

- Ну, а как же? Это ведь ты только меня болваном считаешь, а все остальные... Даже на работе...

- А ты не поддавайся лести. Не создавай себе культа собственной личности. И не такие еще люди на этом горели. Будь поскромнее - скромность украшает человека. Проводи побольше времени с Варей. Какие у тебя планы на июль?

Вадим молчит.

- Чего молчишь? Не думал еще об этом? Июль - самый разгар лета. Надо бы подумать о загородных прогулках. Как она насчет этого?

Вадим смущенно ерзает в своем кресле.

- Ты что-то уж очень мнешься? Говори, в чем дело?

- Уезжает она на июль. Берет отпуск и уезжает...

- Как уезжает? Куда?

- В Гагру.

- Одна?

- Нет, с дядей.

- С профессором Кречетовым?

- Ага...

- Извини ты меня, Вадим, не хотел я тебя обижать, но, ей-богу же, ты кретин! Что же ты сразу-то мне об этом не сказал? Лучшей ситуации и не придумаешь. Надо, значит, и нам подаваться на юг.

- И мне тоже?

- А что же - я, что ли, за тебя за Варей буду волочиться?

- Так я же на работе... Меня не отпустят. И года еще нет, как я на этом заводе...

- Летун чертов! Не сидится тебе на одном месте. Но что бы там ни было, а в июле ты должен поехать в Гагру поправить свое пошатнувшееся здоровье.

- Какое здоровье? По твоему же совету я в боксерскую секцию записался и уже медосмотр прошел.

- Сошлись на нервное потрясение, на болезнь престарелой тети, живущей в глухой деревне. Придумай еще что-нибудь, но чтобы в июле был у тебя отпуск. Хватит мне с тобой нянчиться - пошевели самостоятельно мозгами хоть раз в жизни.

Вадим вздыхает, долго чешет затылок, потом спрашивает:

- А с Варей как быть? Как ей сказать, что тоже хочу в Гагру?

- Незачем ей этого говорить. Предстанешь перед ней там, в Гагре. Скажешь, что не мог без нее оставаться в Москве. И еще какие-нибудь трогательные слова. Ты же, наверно, умеешь это делать, раз все девицы от тебя без ума, как ты уверяешь.

- Так они ко мне без всяких слов с моей стороны, - хихикает Вадим.

- Это тоже твое дело. Действуй по своей технологии, но только без грубости. И с завода не смей уходить, а добейся отпуска. Сейчас нам очень важна твоя репутация.

- Ладно уж, придумаю что-нибудь.

- А теперь давай выпьем по рюмочке за успех предстоящей операции под поэтическим названием "Гагра".

Когда они выпивают уже по третьей, Вадим вдруг вспоминает:

- Да, слушай, чуть не забыл тебе сказать! Похоже, что Вариного отца еще кто-то стал спаивать. Раза два видел его с каким-то интеллигентом в забегаловке.

- А почему решил, что его спаивают?

- Платил за него тот тип. Я издали за ними наблюдал.

- И что же он - здорово его накачивал?

- Нет, не очень. Один раз я слышал даже, как он ему говорил: "Вам много нельзя... Вам вредно..."

- И кто он, по-твоему? Может быть, действительно какой-нибудь спившийся интеллигент?

- Не похож что-то на спившегося... Пожалуй, даже и пьяным не был ни разу, а прикидывался только.

- Да, загадка, черт возьми... - почесывает затылок Корнелий. - Может быть, кто-нибудь из оперативников? Тогда непонятно - зачем им это? А что, если и еще кто-то за Кречетовым охотится, помимо нас? Может быть, даже и Диббль об этом не ведает...

- Думаешь, еще чья-нибудь разведка?

- Все может быть. Не удивлюсь, если даже окажется, что и он нанят Дибблем для перестраховки. Только не тем путем он идет. Путь к профессору Кречетову лежит не через его брата, а через племянницу. И если ты не оплошаешь, мы обскачем наших конкурентов.