Именно в такую ситуацию и попала Елизавета Литвинова, которая теперь нервно переминалась с ноги на ногу на площадке парадной лестницы между первым и вторым этажом.

Её тонкие пальцы в очередной раз развернули безнадежно измятую бумажку:

«Нам нужно встретиться. Часовая башня, сегодня в три. Дмитрий.В.»

Лиза прислонилась к старинным перилам, рассеянно теребя форменный галстук. В огромном витражном окне за её спиной светило тусклое осеннее солнце.

Что за ерунда творится? Неделями делать вид, что они незнакомы, проходить мимо с каменным лицом, а теперь — записки подбрасывать? Её способности эмпата буквально вопили о неправильности происходящего.

Обычно люди — как открытая книга. Но Дима… Пустота. Абсолютная, звенящая пустота, словно смотришь в бездонный колодец.

«Если бы он хотел меня задеть,» — Лиза закусила губу, — «я бы почувствовала злорадство, торжество… хоть что-нибудь! А так…»

Она достала из сумочки вишневый блеск для губ. «Это вовсе не для него,» — мысленно открестилась девушка, старательно подкрашивая губы. В маленьком зеркальце отразились тонкие черты лица, большие серые глаза и россыпь веснушек на носу — типичная «девочка-одуванчик», как дразнили её в детстве. «И волосы я поправляю просто так. И форму одергиваю тоже просто так…»

Вздохнув, она спрятала измятую записку в нагрудный карман форменного пиджака. До встречи оставалось пятнадцать минут, а до часовой башни путь неблизкий — через три пролета винтовой лестницы, мимо заброшенной библиотеки и по узкому коридору под самой крышей. Туда, где в небольшой круглой комнате располагался древний часовой механизм — сердце академических курантов.

«Что ж,» — Лиза расправила плечи и начала подниматься по ступеням, — «самое время выяснить, что всё это значит.» Каблучки её туфель отбивали четкий ритм, эхом разносясь по пустынной лестнице. С каждым шагом вверх сердце билось чуть быстрее, а в голове роились десятки вопросов.

Почему именно часовая башня? Почему сейчас? И главное — почему она, как последняя дурочка, бежит на эту встречу, хотя должна гордо проигнорировать записку?

Впрочем, глубоко внутри она знала ответ. Потому что это Дима. Её Дима. Пусть изменившийся, пусть делающий вид, что они незнакомы… но где-то там, за этой маской холодности, должен остаться тот мальчишка, который всегда был рядом в трудную минуту.

По крайней мере, очень хотелось в это верить.

Длинный коридор под самой крышей встретил Лизу гулкой тишиной и промозглым холодом. Стены терялись в полумраке, и только тусклые светильники отбрасывали блики на каменную кладку. По обеим сторонам через равные промежутки застыли рыцарские доспехи.

Лиза невольно поёжилась и пошла вперёд. А когда ближайший рыцарь медленно повернул голову, провожая её пустым забралом, девушка вжалась в противоположную стену.

— Твою ж… — выдохнула она, когда железные стражи синхронно задрожали в беззвучном смехе. — Ржавые ведра!

Доспехи затряслись ещё сильнее, и даже копья в их руках начали позвякивать.

— Да-да, очень смешно, — пробурчала Лиза, торопливо перебирая ногами. — Развлекайтесь, железные придурки.

«И ведь не привыкнешь к этому,» — думала она, стараясь держаться подальше от хихикающей железной гвардии. — «То портреты сплетничают за спиной, то доспехи ржут как припадочные, то горгульи на карнизах норовят нагадить на голову… Магическая академия, чтоб её!»

Наконец она добралась до левого крыла башни.