Ловец внезапно схватил его за ногу и просвистел:

— Ты еще встретишься с моим возмездием.

— Врет и не краснеет, — обиделся Такангор. — И при чем тут вы, князь?

— Вот именно. Я вообще зритель. Волнуюсь и жую горячие пончики.

— Пора обедать, — горячо сказал минотавр, беря соратника за плечо. — Мы должны что-то делать. И немедленно. Кроме того, если нас тут убьют, то моя карьера накрылась медным тазиком. А без карьеры мне на глаза маменьке лучше не появляться. Я уж не говорю про то, что она меня наставляла напоследок: «Погибнешь — домой можешь не приходить».

— Непростое положение, — согласился вампир. — Однако есть проблеск надежды. Я был уверен, что только Зелг может убить подобную тварь. Ан нет, и у вас вышло. И мне, что ли, попробовать?

— Рекомендую, — посоветовал Такангор. — И быстрее покончим со всем этим безобразием. Развели тут, понимаешь, бардак на колесиках… Ярмарка недоделанных монстров.

— На колесиках? — изумился Мадарьяга. — Любопытная формулировка.

Если вы думаете, что они теряли время зря, используя его на сей необязательный, в общем, разговор, то ошибаетесь. За время дружеской беседы ими было уничтожено, обезврежено и повергнуто в состояние, несовместимое с дальнейшей агрессией по отношению к гражданам Кассарии, более двух десятков существ, по глупости сунувшихся к ним на предмет нанесения тяжких телесных повреждений.

По дороге встретили Думгара, который весьма практично подошел к проблеме бэхитехвальдских лабиринтов. Он просто разносил в пух и прах все здания, которые был в силах разрушить. Руин становилось все больше, и в городе было все легче ориентироваться.

— О, здесь наверняка побывали наши, — весело сказал Зелг, выезжая на довольно открытое, хоть и не чистое пространство. — Любо-дорого посмотреть.

— Профессионалы, — заметил Юлейн. — Правда? Кстати, ты не знаешь какого-нибудь авторитетного энергичного бога, который за крупные жертвоприношения и истовые молитвы помогает вне очереди?

— Зачем тебе? — изумился Зелг.

— На всякий случай, — отвечал король. — Тотис, конечно, единственный и наимогущественнейший и все такое, но обычно ему до пятки, что происходит в Ниакрохе. А так я бы помолился, посулил всякие сокровища. Договорились бы.

— Ах, ваше величество, — усмехнулся да Унара, — какое счастье, что вас не слышит наша набожная королева Кукамуна.

— Напротив, я сожалею, что ее нет с нами, — искренне отвечал Юлейн. — Мне ее так здесь не хватает. А вы, граф, вообще ни во что не верите?

— Уже верю, — откликнулся начальник Тайной Службы.

В окопах нет атеистов.

За его спиной шумно дышал господин Фафут, которого герцог да Кассар самолично выковырял из пасти какого-то особо крупного потустороннего червяка. Особенно оскорбило главного бурмасингера то, что он долго втолковывал червяку, что в его червячьей природе заложена склонность к вегетарианству, но пакостное существо обслюнявило его с головы до ног, пытаясь пережевать вместе с доспехами. А краткую, но емкую лекцию начисто проигнорировало.

Теперь господин Фафут горько размышлял о том, сможет ли он без содрогания и трепета смотреть в глаза — или куда там? — червякам, с которыми пойдет на рыбалку.

Войска Кассарии и Тиронги драпали, отступали, перегруппировывались, но не сдавались и совершенно не были настроены погибать. Последнее особенно возмущало Галеаса Генсена, который не мог взять в толк: зачем сопротивляться тому, кто заведомо сильнее?

Он знал, что, несмотря на все ухищрения защитников Кассарии, выйдет победителем из этого сражения, как выходил с победой и страшной славой из битв с богами и чародеями, великими армиями и хитроумными жрецами — повелителями стихий.