Завертел огромной головой Думгар, спорхнул к пиршественному столу доктор Дотт и выжидательно замер в непосредственной близости от печеного гуся с яблоками (наблюдательный Такангор сразу бы признал в яблоках злополучный Весенний Припев). В зале похолодало, и даже вездесущие огни померкли, словно на них набросили кисею. Летучая мышь метнулась за колонну и затаилась. Зелг явственно ощутил, как ползут по спине мурашки — каждая размером с упитанную улитку. Весь замок замер, притих и как-то съежился, реагируя на чужое и чуждое присутствие, хотя никого и ничего да Кассар не увидел, сколько ни присматривался. И все же он знал, что пространство вокруг него не пустое, а заполненное тем, чего ни понять, ни объяснить нельзя. Хорошо бы хоть пережить.

— Вы ссссказали ему?

Свистящий звук пронесся по залу и смел бесплотного доктора до грандиозной пирамиды, сложенной из экзотических фруктов.

— Сссказали?!!

— Еще нет, — ответил за всех Думгар.

— О чем вы думаете, глупцы? — вопросил голос. Молодой герцог сказал бы об этом голосе, что, при всей неправильности подобного определения, его можно назвать морозным. Ибо все члены и суставы сковывало ледяным холодом от одной только вкрадчивой интонации.

— Грядет война, — молвил Дотт, выпутываясь из фруктов, — зреет смута. Король положил глаз на фамильные сокровища — чего уж тут не понять? Юноше нужно решить хотя бы одну локальную задачу, а затем приниматься за глобальные проблемы.

— Блудоссслов, — зашипело изо всех углов пиршественного зала. — Касссария проссснуласссь, Касссария требует крови. А вы боитесссь людей? Ссслушай меня, Галеассс! Касссария ждет… Касссария взывает, Кассса-рия не проссстит предательссства. Я дам сссовет: Касссария не примет Зелга, но сссклонитссся перед Галеасс-сом. Ссспеши…

И внезапно все закончилось. Загорелись светлячки-светильники, исчез жестокий холод, оцепенение потихоньку стало отступать. С диким грохотом обрушились доспехи меченосца, стоявшие в нише, и разлетелся на осколки, будто стеклянный, огромный двуручный его меч. И хотя наследник подпрыгнул от этого грохота, а все же сей звук странным образом порадовал его, ибо относился к разряду постижимых и нормальных. Зелг утер ладонью холодный пот со лба:

— Кто это был?

— Не кто, а что, — поправил его слегка осипший доктор Дотт. — Не знаю, как и пояснить. Оно — Цигра, рок да Кассаров, но рок не враждебный, а, скорее, благосклонный. В самые опасные моменты является из Ничто и Ниоткуда и начинает вещать. Советы дает дельные, ошибается редко, но пару таких дружеских визитов — и вполне можно рассматривать образцы саркофагов для фамильного склепа, чтоб потом не нарекать на окружающих, что-де поместили твой бесценный прах в совершенно безвкусной второсортной поделке из фальшивого мрамора.

— Совершенно верно, — согласился молодой человек. — Хотя я не слышал, чтобы кто-то освоил производство фальшивого мрамора. Впрочем, наука шагает вперед семимильными шагами… А теперь мне кто-нибудь объяснит, о чем толковало это Цигра? Что значит — Кассария проснулась? Кого она ждет? Меня? Но я тут. И чем ее не устроит Зелг?

— Это слишком долгая история, — вздохнул голем. — Вам предстоит выслушать ее всю, от начала и до конца, но сперва следует подумать о делах насущных. Цигра всегда право, но давайте учитывать, что оно не принимает людей в расчет, не занимается мелкими, с его точки зрения, проблемами. А вам от них никуда не деться.

— У меня голова от всего этого пошла кругом, — честно признался Зелг. — Прямо не знаю, что и делать.

— В таких случаях, — заявил кто-то с другого конца стола, — полезно глядеть в крупноскоп.