Кинковши обратил внимание, что его модный и элегантный наряд выглядел довольно помятым после долгого пути.

– Я понимаю, что приехал на месяц раньше, но не думаю, что у вас сейчас так уж много гостей.

На месяц раньше! Теперь Кинковши вспомнил.

– А, так вы, должно быть, и есть господин из Москвы? Тот, который заказал комнату еще в апреле? Тот, который забронировал апартаменты, но не выслал аванс? Стало быть, вы господин Драгошани и ваша фамилия совпадает с названием городка, находящегося дальше по шоссе? Да, вы действительно приехали рано, но тем не менее добро пожаловать! Мне только необходимо приготовить для вас комнату. Или, если желаете, я могу поселить вас в комнате, предназначенной для англичан, на один‑два дня. Как долго вы рассчитываете здесь пробыть?

– Как минимум, десять дней, – ответил Драгошани, – если простыни достаточно чистые, еда сносная, а ваше румынское пиво не слишком горькое.

Его взгляд непонятно почему вдруг стал свирепым и в" его облике появилось нечто угрожающее, так что Кинковши отпрянул.

– Мой господин, – начал он хрипло, – комнаты у меня настолько чистые, что вы можете есть прямо с пола. А моя жена готовит просто великолепно. Пиво у меня лучшее во всех Южных Карпатах. А люди у нас, пожалуй, ведут себя более воспитанно, чем у вас в Москве. Так нужна вам комната или нет?

Драгошани усмехнулся и протянул руку:

– Я просто испытывал вас. Предпочитаю знать, что представляет собой человек на самом деле. Мне нравится ваш боевой настрой. Вы настоящий местный житель, Гзак Кинковши: одеты как крестьянин, но в душе истинный воин. Вы говорите, что я москвич? Это с моей‑то фамилией? Скорее можно сказать, что это вы чужак в здешних местах, Гзак Кинковши! Об этом свидетельствует и ваше имя, и ваш акцент. И то, что вы постоянно повторяете “мой господин”. Вы венгр, не так ли?

Кинковши всмотрелся в лицо собеседника, оглядел его с головы до ног и для себя решил, что тот ему нравится. Во всяком случае, гость обладал чувством юмора, и уже одно это располагало к нему.

– Дед моего деда – выходец из Венгрии, – сказал он, крепко пожимая протянутую руку, – но бабка моей бабки – валашка. А что касается акцента, то это местный говор. За последние десятилетия сюда приехало много венгров, и многие из них осели здесь. Так что я румын не в меньшей степени, чем вы. Только вот я не так богат, – он рассмеялся, отчего кожа на его лице сморщилась еще больше и обнажились желтые полустертые зубы. – Думаю, вы приняли меня за крестьянина. Ну, уж кто я есть, тот и есть. А что до “мой господин” – вы предпочитаете, чтобы я называл вас “товарищ”?

– О господи, нет! Только не это! – незамедлительно откликнулся Драгошани. – “Мой господин” вполне меня устраивает, спасибо, – он тоже рассмеялся. – Пойдемте, вы покажете мне эту вашу “английскую” комнату...

Кинковши повел его от “Волги” к высокому с остроконечной крышей зданию гостиницы.

– Комнаты, – ворчал он, – о, у меня много комнат. По четыре на каждом этаже. Если хотите, можете снять сразу несколько.

– Одной вполне достаточно, – ответил Драгошани, – если, конечно, при ней есть ванна и туалет.

– А, апартаменты! Тогда это будет верхний этаж. Комната с ванной и туалетом под самой крышей. Очень современно.

– Не сомневаюсь, – уже мягче ответил Драгошани. Нижний этаж дома был оштукатурен, и в песочного цвета штукатурку вдавлены камешки. Возможно, это было связано с поднимавшейся снизу сыростью. Стены верхних этажей были каменные. Дому, должно быть, исполнилось не менее трехсот лет.