Но наблюдать за происходящим было забавно. Каждый раз, как только я решала, что можно уже и уходить из парка, мой восхищенный взгляд ловил очередной взрыв цветов и форм, и я оставалась прикованной к своем месту, жадно разглядывая каждую деталь в оформлении очередного бэнда, распевающего свою калипсо.

Я услышала сзади треск сучьев, но не стала проявлять любопытство и оборачиваться. А жаль, так как можно было избежать того, что за этим последовало; но ничто не говорило мне о том, что я в опасности, пока чьи-то грубые руки не схватили меня за руки и за ноги, а бархатный платок не зажал мне рот и глаза, чтобы я не смогла кричать и не видела, куда меня уносят. Но если бы я и закричала, то вряд ли бы это меня спасло. Вокруг было так шумно, что вряд ли кто-нибудь меня услышал, а если бы даже и услышали, то кто бы стал обращать на это внимание?

Я изо всех сил старалась высвободиться, но они лишь крепче вцеплялись в меня. Кто бы ни были мои похитители, они не издавали ни звука, пока тащили меня по парку. Я смутно представляла, куда мы идем, так как различала открытые, солнечные места от тенистых. Эта смена тени и света происходила так регулярно, что я догадалась, что мы идем по аллее, где я когда-то гуляла.

— Вы совершаете огромную ошибку! — закричала я, когда мне удалось выплюнуть изо рта бархатную тряпку.

— Ты Плантагенет, не так ли? Паж? — раздался смеющийся голос.

С минуту я молчала, пытаясь понять, знаком ли мне этот голос, но решила, что никогда не слышала его.

— Я паж Плантагенет, — согласилась я наконец. — А вы кто?

Но в ответ только рассмеялись.

До этого момента мне и в голову не приходило бояться моих похитителей, но теперь я уже готова была впасть в панику.

— Куда мы идем? — требовательно спросила я.

— Скоро увидишь! — ответил смеющийся голос. Он явно принадлежал более образованному человеку, чем остальные, но теперь я была совершенно уверена, что не слышала его раньше. Он очень походил на другой голос, который я хорошо знала, но все-таки это был другой голос: он не обладал той глубиной оттенков и тем диапазоном, которыми отличался голос Даниэля.

— Но я хочу знать сейчас! — запротестовала я, сражаясь все отчаяннее, так как их руки все сильнее охватывали мои запястья и щиколотки.

— А пажа следует научить хорошим манерам! — проговорил тот же голос.

— Я полагаю, что вы какой-то король? — устало проговорила я.

— Я не король! Но я служу ему, — признался тот.

Мои измученные мозги снова заработали. Я была уверена, что здесь каким-то образом замешан Даниэль, хотя зачем ему все это понадобилось, я совершенно не могла понять.

— Тот, кому вы служите, нанес ли мне поражение в битве? — хитро спросила я.

Но мой похититель только рассмеялся. Мужчины стали переговариваться между собой, и мягкий ритм островного диалекта придавал загадочность самым обычным замечаниям. Я оказалась тяжелее, чем они думали, и выше, поэтому они с трудом удерживали меня достаточно высоко, чтобы я не волочилась по земле. Двое из них выбились из сил и захотели передохнуть, но их предводитель и слышать не хотел об этом.

— Засовывайте ее в машину! — приказал он. — Засовывайте ее на заднее сиденье, эй вы! Поспешите!

Бархатный платок слетел с моего лица, и, яростно замотав головой, я смогла высвободиться из его удушающего плена и снова свободно вздохнуть. На заднем сиденье было вполне удобно, и я смогла сесть без всяких усилий и оглядеться вокруг. В первую очередь я осмотрела машину. Это был «мустанг», как и у Даниэля, но я не была полностью уверена, что это его машина.