Показываю ей, где аптечка, прошу достать и выпить пару лекарств. Сам могу, конечно, но одной левой это будет сделать не так просто. Рыжая не сопротивляется, делает все, что прошу, послушная, как будто и не рыжая даже. Где Даша, которая никогда никого не слушает и всегда делает то, что ей вздумается? Надо вернуть.

– Так ты расскажешь? – спрашивает она, начиная хозяйничать на моей кухне. Давай-давай, мне все нравится. Даже продукты есть, пустым холодильником не опозорюсь.

– А ты пообещай, что выкинешь все дерьмо из головы, каким бы оно ни было. – Ей нужно это сказать. Девчонки вообще любят загоняться, а тут такое. Не удивлюсь, если она сейчас будет вспоминать всех парней, кого отшила, и искать подвоха от каждого. – Все закончилось, второй раз не повторится. И ты либо жрешь себя изнутри до конца дней и жить себе не даешь, либо ищешь силы и переступаешь, чтобы дальше пойти уже сильно счастливой. Решать тебе.

– Ты чего умный такой, Алексей Владимирович? – усмехается Дашка. Поворачивается лицом, руки на груди складывает и опирается бедром о столешницу. – Я в порядке, честное кудрявое. Просто горло болит неприятно. Завтра буду огурцом. Я не могу думать о том, какие все мудаки, когда у меня такой рыцарь под боком.

– Вчера я был Чудовищем, – усмехаюсь я.

– Тебя расколдовали, – хихикает она и продолжает возиться на кухне, режет что-то, на сковороду кидает. Что делает – понятия не имею, но пахнет божественно. – И все-таки, Леш. О чем ты думаешь? Ты обо мне все знаешь, я о тебе почти ничего. Это нечестно.

Нечестно? Не думал об этом. Вообще просто я не большой любитель рассказывать о себе. Особенно о том, что заставляет испытывать хоть какие-то эмоции. Но Даша права, наверное. Делиться надо. Тем более если я хочу, чтобы мои чувства были взаимны, надо уметь открывать душу, хоть это и сложно.

– Помнишь, я сказал тебе, что у меня есть дочь? – говорю я и вижу, как Даша замирает на пару секунд. А ты как думала? Хотела знать про Лешу больше – получай. У Леши не так все радужно, как хотело казаться. – Ее зовут Полина. Ей восемь лет. И последний раз я видел ее шесть с половиной лет назад. Мы развелись с ее мамой, когда ей было чуть больше года, потому что она нашла мужика с перспективами лучше, чем были у двадцатилетнего меня. На суде она не отрицала и не запрещала мне видеться с дочерью, а на деле тупо не открывала дверь. Пытался силой – толку ноль. А потом Полина испугалась как-то этих скандалов, и я решил, что, наверное, стоит отпустить, потому что Юля все равно не позволила бы нам видеться, а у мелкой была бы травма. Плачу алименты, на этом все. Даже в соцсетях не могу на нее посмотреть – бывшая назло мне лицо ее не показывает.

Замолкаю. Что еще говорить? Теперь Даша пусть говорит. Просила открыться – я открылся. На, бери все, что даю.

– Ты скучаешь по ней? Хотел бы общаться?

Киваю. Конечно, хотел бы. И скучаю пиздец как.

– Поздно я спохватился, походу.

– Никогда не поздно, Леш, – хмурится Даша. – Нам с тобой попозже обязательно надо обо всем поговорить. Я же не зря на юриста учусь. Подумаем. А сейчас ешь, – говорит командирша и ставит на стол тарелки с чем-то божественным. – Тебе нужно на перевязку? – Она с сожалением смотрит на мою руку. Крови прилично, сочится.

– Да, но сначала в спорткомплекс, к медсестре. Больничный придется брать, играть не смогу пока.

– Возьмешь меня с собой? Я очень хочу заехать к Владимиру, – говорит она, делая кофе, а я усмехаюсь. Предсказуемая рыжая.

Через час мы уже едем в спорткомплекс. Впервые в жизни радуюсь, что у меня коробка автомат и могу легко управлять одной рукой. Иначе пришлось бы ехать на такси, наверное, ну или тоже одной тянуться везде. Температура у рыжей спала, но чувствует она себя еще не очень.