– Неправда! – вскричала она срывающимся голосом, и красные пятна выступили на ее пухленьких щечках. – Вы ошибаетесь! Tax не делал этого, и я это точно знаю! Потому что он не дарил мне никаких цветов!.. Tax, ну скажи же им, что ты не вор!..

Tax опустил голову и зачем то сделал два шага вперед, отрываясь от девушки.

– Нет, – сказал он еле слышно. – Это правда… Да, я хотел подарить эти цветы тебе, Макдена, но их пришлось выбросить… Потому что к утру они завяли…

– Неудивительно! – вскричала Роза, приподнимаясь со своего места за столом. – Орхидеи вообще хрупкие и нежные цветы, их нельзя срывать!.. Да как ты посмел, изверг?!. Я растила их пятнадцать лет!.. Понимаешь? Пятнадцать!.. Эти цветы были посажены мной, когда тебе еще только утирали сопли и меняли пеленки!..

Старушка рухнула на стул и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись от рыданий.

– Ну хорошо, – вновь взял инициативу в свои руки Праг. – Значит, ты полез в оранжерею только за цветами, Tax? А зачем же ты поломал все горшки и другие растения?

– Я… я не нарочно, – признался Tax. – Просто там было очень темно, а у меня не было фонаря, и я… Простите меня! – вдруг взмолился он, обращаясь к людям, что стояли вокруг него. – Виноват я один, и больше никто!

– Что ж, – подытожил Праг – Виновный сознался, граждане, и вы все слышали это. Как хранитель Закона я обязан арестовать его. Руки вверх, Tax! А вы, граждане, расступитесь!..

Не слезая с помоста, он быстрым движением извлек из за пояса магнитонаручники и метнул их в направлении Таха. Бросок получился на славу – видно, на досуге Праг не раз тренировался в этом деле. Наручники мелькнули в воздухе над головами людей и с хищным щелканьем впились в запястья юноши.

Макдена словно очнулась от летаргического забытья. Она метнулась к Таху и обхватила его плечи, словно пытаясь защитить от правосудия.

– Вы не посмеете!.. – задыхаясь, сказала она. – Я не дам вам его в обиду!..

– Успокойся, девочка, – посоветовал ей Праг. – Закон есть Закон, и ты прекрасно знаешь это. Твой парень оказался вором и трусом, он причинил ущерб всеми уважаемой гражданке Розе и поэтому не должен остаться безнаказанным!..

Он возвысил голос так, чтобы толпа хорошо слышала его:

– Сограждане! Вы знаете наш Закон не хуже меня. Сейчас мы должны решить, как нам поступить с преступником… Я напоминаю, что, согласно Закону Очага, существует лишь одна кара за любое из преступлений, а именно – принудительное выдворение нарушителя за Горизонт!.. Возможно, некоторые из вас усомнятся в правомерности такого приговора, но как хранитель Закона я хотел бы сказать следующее… Как вы сами знаете, до сего дня в нашем поселке давно не было преступлений. Годами мы жили во взаимопонимании, мире согласии. То же самое было и при жизни наших отцов, дедов и прадедов. Мало кому в голову приходило, что решать свои проблемы можно путем причинения зла своим соседям… Я спрашиваю вас: почему такое было возможно? И позволю себе ответить: потому, что наш Закон суров, но справедлив!.. И каждая попытка с нашей стороны обойти его, дать слабину, проявить так называемую гуманность на деле будет означать, что завтра в поселке будет совершено новое преступление, а послезавтра – уже два, а потом это зло будет возрастать, пока не погубит всех нас!.. – Праг умолк, тяжело дыша и обводя всех мутным взглядом. – Мой долг был – напомнить вам об этом. А в остальном – решайте сами!..

Он замолчал и отступил от края помоста.

Его сменил Грон, который деловито напомнил согражданам процедуру вынесения решения. Судьба виновного решалась открытым голосованием и простым большинством голосов.

Некоторые хотели выступить – явно для того, чтобы заступиться за Таха, – но Грон предложил не терять времени на словесные баталии, а сразу перейти к голосованию.