– Это тот самый атомайзер. С его помощью этот безумец намеревался отправить на тот свет всех вас, – объявил громогласно он. – Я предлагаю использовать эту страшную штуку как орудие возмездия! Поднявший меч от меча и погибнет, значит!

Шум в толпе стих.

– Да, но кто сделает это? – прозвучал голос Пустовита. – Палачей среди нас вроде бы не имеется. Может быть, ты сам, Праг, исполнишь наш приговор?

– А почему бы и нет? – криво улыбнулся хранитель Закона. – Вы зря боитесь, атомайзер действует чисто и мгновенно. Не будет ни крови, ни разлетевшихся во все стороны мозгов, это я вам гарантирую. Достаточно нажать вот эту кнопочку – и от мерзавца останется пустое место!

– Подождите, граждане! – вмешался Грон. – Мы же еще не проголосовали! Давайте уж соблюдать все процедуры, как положено!

– Да чего там? – крикнул кто то из толпы. – И так все ясно!

– Нет! – перекрыл шум голосов чей то громкий голос. – Лично мне не все ясно!

Гарс вздрогнул и вгляделся в море голов. Кто то проталкивался сквозь толпу к помосту. Это был не кто иной, как старый учитель Айк.

«Так вот кого здесь раньше не хватало, – сообразил Гарс. – И как это я не заметил, что Айк не участвует в собрании?»

Праг поморщился, но не решился воспрепятствовать учителю подняться на помост. Айка все в поселке знали и уважали.

– Мне не ясно, на основе чего вы готовы совершить непоправимую ошибку! – заявил старик, обращаясь к собранию. – Да, у Гарса была убита жена – варварски и злодейски. Да, он был застигнут Прагом в тот момент, когда, перепачканный в крови, стоял над ее бездыханным телом. Да, они не раз ссорились, в том числе и накануне убийства Люмины, и соседи слышали их крики. Да, Гарс не раз собирался уйти за Горизонт, и это вполне могло довести его до умопомрачения. Но разве все это доказывает его вину в убийстве?! А кто из вас знал, что Люмина была беременна? Кто ведал, что она носила под сердцем ребенка, которому так и не суждено было родиться?

Тишина над площадью. И в этой тишине учитель продолжал ронять в толпу гневные слова.

– Я опоздал на собрание потому, что беседовал с Юноном – он сейчас лечит тяжелобольного. Я хотел убедиться в том, что мои подозрения справедливы. И я оказался прав. Незадолго до смерти Люмина приходила в лечебницу на прием, и диагност обнаружил ее беременность. Об этом больше никто не знал, кроме Юнона. И, возможно, Гарса. Во всяком случае, первоначально. Но впоследствии о беременности Люмины узнал еще один человек. Он уже давно тайком, под прикрытием ночи, проникал в лечебницу, чтобы выуживать из диагноста сведения о будущих роженицах и о неизлечимо больных. Он вбил себе в голову, что существует некая взаимосвязь между рождаемостью и смертностью в нашем поселке, что якобы если у кого то родится ребенок, то кто то тут же должен умереть. А потом он решил, что одного знания этого явления недостаточно и что можно и нужно управлять этим процессом. И тогда этот безумец сделал страшный вывод: чтобы в нашем Очаге никто не умер, надо не допустить, чтобы на свет появлялись новые жители поселка. Это так, Брюм?

Математик поднял лицо от компнота, в котором он производил какие то вычисления, и опасливо огляделся. Люди, стоявшие рядом, невольно отодвинулись от него подальше, как от носителя опасной заразной болезни.

– Да, – сказал он глухо, – я сделал это. Но поймите, у меня не было другого выхода. Почему моя мать должна была умереть только из за того, что какая нибудь похотливая сучка наплодит целый выводок сопливых чад? Разве это справедливо? А насчет того, что моя теория неверна, тут вы не правы, учитель. Числа никогда не врут. И если в мире существуют какие то закономерности, то без расчетов их не выявить.

Толпа оцепенела от неожиданного признания математика.