«Что тут поделать, — подумала Алексия, — это теперь ее комната».

— Как вы трое выбрались из клеток? — буркнул профессор Лайалл.

Графиня бросила на него уничижительный взгляд.

— А вы что, думали, я просто так стала вампирской королевой? Это мы изначально додумались до идеи хозяйки владений. Теперь все здесь — мои владения. Ни одна клетка во всем Вулси не сможет задержать меня надолго.

— Фу-ты ну-ты. Она может открывать замки, — мадам Лефу скрестила руки на груди и смерила графиню испепеляющим взором.

— У нее здорово вышло! — добавил Джанел, который, кажется, впервые за все время проникся к графине Надасди настоящим уважением.

Графиня не обратила никакого внимания на француженку с сынком, опасливо глядя на дитя Алексии.

— А это существо держите от меня подальше.

Алексия с угрожающим видом качнула новорожденной в сторону вампирессы.

— Вы имеете в виду вот это питающееся вампирами опаснейшее создание?

Графиня зашипела и попятилась, словно Алексия могла швырнуть в нее малютку Пруденс.

Мадам Лефу подошла к кровати леди Маккон и начала ворковать над девочкой. Графиня Надасди сказала:

— Замок Вулси, к несчастью, теперь наш. Едва ли это можно одобрить. Я — и вдруг живу в сельской местности возле Баркинга! Чего уж там, он всего в нескольких лигах отовсюду.

Лорд Маккон не стал опротестовывать это утверждение.

— Чтобы освободить замок, нам понадобится несколько дней. Самые младшие оборотни не могут перебраться на новое место, покуда полнолуние так близко.

— У вас будет столько времени, сколько необходимо, — сделала широкий жест графиня. — Но душесоска вместе со своим гадким детенышем должна убраться сегодня же, — она театрально повернулась к двери и помедлила на пороге. — И мальчишка останется мне.

С этими словами она удалилась, вероятно, чтобы освободить остальных членов своего роя. Алексия услышала, как она спускается по лестнице и говорит, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ох, все, буквально все надо переделать. А еще эти контрфорсы!

Мадам Лефу осталась. После событий предыдущей ночи, не говоря уже об экспериментах, она казалась усталой и измученной. Джанел практически приклеился к ней, пальцы его чумазой ручонки переплелись с пальцами Женевьевы, на кончиках которых виднелись пятна машинного масла. Еще одно пятно красовалось у изобретательницы на подбородке.

— Вы не можете допустить, чтобы она отняла у меня сына, — обратилась француженка к собравшимся в комнате официальным лицам. В ее зеленых глазах стояла боль. — Пожалуйста, помогите.

Похоже, во сне подсознание Алексии билось этой щекотливой ситуацией, потому что решение пришло немедленно.

— В качестве маджаха могу сказать, что у нас нет юридических оснований забрать его из роя. Если Анжелика действительно оставила такое завещание, а ты никогда официально не усыновляла Джанела по британским законам, притязания графини обоснованы и правомерны.

Мадам Лефу мрачно кивнула. Алексия поджала губы.

— Сама знаешь, вампиры и стряпчие, считай, одно и то же. Мне жаль, Женевьева, но Джанел принадлежит теперь графине Надасди.

Услышав это заявление, Джанел негромко захныкал. Мадам Лефу прижала его к себе и дикими глазами уставилась на лорда Маккона, будто тот мог каким-то образом ее спасти. А Алексия продолжала:

— А теперь, Женевьева, пока ты не ушла строить гигантского кальмара, я должна сказать, что намерена отдать графине Надасди и тебя тоже.

— Что?!

— Это единственное разумное решение. — Алексия пожалела об отсутствии судейского парика и молоточка, настолько была уверена, что вердикт удался ей на славу.