— Пейте!

Стуча зубами о край кружки, я втянул в себя горячее вино. И почувствовал, как холод внутри отпускает, уходит.

Ну, бля!

Натянул запасные штаны и побрёл к избушке. Постучал в запертую дверь.

— Потапыч! Одежду давай, высушу!

Через минуту дверь открылась. Оттуда вылетел ком мокрой грязной одежды.

— Потапыч, как там...

Дверь снова захлопнулась.

Я пожал плечами, подобрал одежду и отнёс её к костру.

Божен налил ещё по кружке вина.

— Ну, рассказывай, Немой! — спросил Сытин, разглядывая скрюченную мару. — Ты что-то понял про эту тварь?

Понял-то понял. Как только объяснить, бля?

Я помолчал и сделал ещё глоток вина, собираясь с мыслями. Кружка приятно грела замёрзшие пальцы.

Вот такое, бля, интересное лето!

— Страшная она, как жизнь Ганса Леопольдыча. Я ей прямо внутрь заглянул.

— Ну, и как? — поинтересовался Сытин.

— Как будто вонючей грязи нажрался.

— Немой, я же тебе говорил, что питаться надо правильно, а мыслить — позитивно, — укоризненно сказал Мыш. — И медитировать почаще. Ты теперь князь. От тебя судьба государства зависит.

Ой, да ладно, бля!

— Значит, она через страх действует? — переспросил Сытин. — Эффективно, ничего не скажешь. Сам иногда так делаю.

Я искоса посмотрел на него. Представил, как Сытин превращается в чёрное облачко и витает над беззащитным кабаном.

— Хер ли ты ржёшь? — обиженно спросил Сытин.

Не выдержал и сам тоже заржал. Следом расхохотался Чупав. Даже Божен улыбнулся, нервно теребя крест.

— Кстати, Божен! — спросил его Сытин. — А ты чего в кустах отсиживался? Херакнул бы святой молитвой по этой погани!

— Я попробовал, но расстояние слишком большое, — виновато сказал священник. — А ближе подойти не успел.

— Хорошо хоть Немой вовремя сообразил котом обернуться! Немой, а как ты эту тварь так располосовать сумел? Она же, вроде как, бесплотная была?

— Мечом, — объяснил я. — Меч вместе со мной перекинулся и сработал. Только я не понял — как.

— Охереть! — удивился Сытин. — Вот умеешь ты устроиться, Немой! И княжество тебе, и меч волшебный. А всё сиротой прикидываешься

— Пожрать бы чего-нибудь!

Я устало потянулся.

— Чупав! У нас никакой еды с вечера не осталось?

Чупав нырнул в шалаш и загремел котелками.

— Крупа есть! Погоди, Немой — сейчас я каши наварю!

Под обрывом раздался громкий всплеск. На поляну одним махом выпрыгнула здоровенная буро-зелёная туша.

— Где она?! — завопила туша.

Бля, Хлюпень! На кой хер так пугать?

— Где она?! — опять спросил водяник.

— Прекрати орать! — строго сказал водянику Сытин. — Вон, Немой её спас. А Потапыч лечит.

— Немой! Спасибо!

Водяник обхватил меня перепончатыми лапищами и прижал к мокрой груди.

Э, бля! Я с лягухами не обнимаюсь!

— Отпусти Немого, Хлюпень! Лучше рыбы ему принеси — изголодался парень!

— Сейчас!

Хлюпень поставил меня на землю и прямо с обрыва шлёпнулся обратно в воду. Тут же вынырнул. В его лапах бился здоровенный серебристый голавль.

— Пойдёт?

Конечно, пойдёт! У меня аж мурашки по коже побежали от запаха свежей рыбы.

Перекидываемся, Немой!

Я мяукнул, шерсть на загривке вздыбилась от нетерпения.

— Держи, Немой! От души!

Я, урча, впился зубами в нежную рыбью мякоть.

Вот оно — счастье, бля!

Тут и Глашка подошла. Присела рядом и погладила по спине. Не отпуская рыбину, я потёрся ухом о Глашкину руку.