Дальше по улице мы увидели удивительную картину.

Навстречу нам катились несколько телег. Мужики с ломами и топорами торопливо разбирали деревянную мостовую и укладывали брёвна в телеги.

За ними, по чёрной полосе влажной земли двигался дух. Он плотно укладывал в мягкую землю колотые булыжники и трамбовал их своим весом.

— Немой-хан! — загромыхал дух, увидев меня.

— Здорово!

Я махнул духу рукой, соображая, как лучше объехать место работ.

— Куда собрался, Немой-хан? — спросил дух, оглядев мою дружину. — На войну, что ли?

— Можно и так сказать, — кивнул я.

— А почему меня не зовёшь? — удивился дух.

Он грудой свалил на землю оставшиеся камни и отряхнул от грязи огромные каменные ладони.

— Я с вами! — решительно заявил дух.

— Шайтан! — восхищённо присвистнул Джанибек, разглядывая духа.

— Если с нами, тогда погнали! — обрадовался я.

Мы объехали остановившиеся телеги и поскакали к новеньким деревянным воротам в каменной стене Старгорода.

Глава 32: Отрезанный ломоть

Мы скакали до тех пор, пока не начало темнеть. В сгущающихся сумерках съехали с дороги и остановились на ночлег на берегу лесного ручья.

Прошка с Джанибеком нашли сухую берёзу и быстро развели огонь. Соловей, весело посвистывая, спустился с медным котелком к воде. Вернулся, повесил его над огнём на крепкой поперечине и принялся варить украденную мной курицу.

От сырой земли тянуло лютым холодом. Поэтому мы с княжичем нарубили побольше елового лапника. Сваленные в кучу колючие ветки пружинили не хуже матраса, лежать на них было тепло и удобно.

Дружинники почесали бороды и снова отправились в ночной лес и застучали топорами. Вернувшись, они принесли три сухих бревна, длиной в человеческий рост. Сложили их друг на друга и подпёрли вбитыми в землю сырыми колышками, чтобы не раскатились.

В узкую щель между брёвнами натолкали бересты и подожгли. Огонь медленно облизывал брёвна, распространяя ровный сухой жар. Узкое пространство между брёвнами не позволяло ему разгореться слишком сильно.

Мягкая подстилка из лапника оказалась как раз между двумя кострами. Стало тепло, как в хорошо протопленном доме.

— Другое дело! — довольно крякнул Прошка.

Он разворошил прогоревшие угли костра и бросил в них несколько крупных головок репы.

— Пусть печётся пока.

Сидя у огня, я прихлёбывал из кружки горячий бульон. Княжич неторопливо жевал куриную ногу. Вот он выбросил в огонь блестящую косточку и спросил:

— Немой! Расскажи — что у тебя за план?

Разговоры смолкли. Дружинники повернулись ко мне.

До сих пор они ни о чём не спрашивали. Я показывал дорогу — они молча скакали за мной. Но теперь настало время для откровенного разговора.

Я сжал в руках тёплую кружку и обвёл взглядом дружинников.

— В Глашку вселился кощей, — сказал я, обращаясь сразу ко всем.

Глаза Прошки удивлённо расширились. Джанибек, наоборот, прищурился и стал слушать очень внимательно. Соловей покачал головой и присвистнул.

— Слышал я о такой твари, — сказал он. — Трудное дело нам предстоит, князь!

— Трудное, — согласился я.

Сделал ещё глоток и отставил кружку в сторону.

— Кощей хочет, чтобы я убил князя Всеволода и княжича Михаила.

Все невольно взглянули на княжича. А он спокойно смотрел на меня.

— Ну, ты же не собираешься это делать? — усмехнулся Джанибек. — Тогда какой план?

— Помнишь, на пути в Старгород мы ночевали у Яги? — ответил я вопросом на вопрос.