— А вон там, у озера… — показала Бенедикте. — Видишь старый, полуразвалившийся дом, стоящий между двумя роскошными виллами? Это Элистранд, когда-то он принадлежал нашему роду. Вот мы и подъехали к дому родителей Кристоффера. Отдыхайте и приходите к нам в восемь вечера! Мы вместе отпразднуем ваш приезд!

Кристоффер и Марит вышли, а карета поехала дальше, и они стояли некоторое время у ворот благоустроенной виллы. К ним подбежала собака.

— Ну, ну, Туфе, иди ко мне! Это же я! А это Марит! Теперь она будет жить с нами.

Собака обнюхала Марит, которая всегда находила с животными общий язык. «По крайней мере, один друг у меня здесь есть», — подумала она.

О, у нее было здесь много друзей: Кристоффер, Бенедикте и…

На ступенях дома стояли родители Кристоффера. Сердце Марит бешено застучало.

— Это ваша невестка Марит, — представил ее Кристоффер.

В его голосе ей послышалась некоторая напряженность. Он тоже нервничал.

Дама спустилась со ступеней и протянула ей руку.

— Добро пожаловать! — сказала она.

Марит поклонилась. Это так растрогало мать Кристоффера, что она тут же обняла Марит.

Мать Кристоффера была почти совершенно седой, но очень моложавой шестидесятилетней женщиной. Плотного сложения, с добрыми глазами (как у Кристоффера!), очень приятной наружности. Она сразу же понравилась Марит. Его отец, Пер Вольден, был на вид более строгим, более корректным — должностное лицо, знающее себе цену. Его вид немного напугал ее, но он приветливо улыбнулся ей и сказал, что Кристофферу повезло, раз он нашел себе такую жену.

Душа Марит впитала его слова, словно сухая губка воду: ей требовались в данный момент комплименты.

И тут она впервые обратила внимание на то, каким высоким и длинноногим был Кристоффер. Его отец тоже был не маленьким, но Кристоффер был на голову выше его. И он был таким стройным, ее Кристоффер!

Ее Кристоффер? Как она могла такое подумать? Она покраснела от собственных мыслей.

— Входите же, — сказала Малин. — Уфф, как я нервничаю, вдруг тебе не понравится наш дом!

— Малин весь день сегодня не находит себе места, — сообщил им Пер Вольден. — Она так боялась, что мы тебе не понравимся.

Марит остановилась.

— Но… но я тоже думала об этом весь день! — сказала она. — Только по отношению к себе.

Малин взяла ее под руку.

— Тогда, я думаю, мы поймем друг друга.

Войдя в прихожую, Марит онемела. Это родной дом Кристоффера? Как здесь все было красиво, как солидно!

На нее снова нахлынули воспоминания, заныл шов на животе.

— Сначала мы выпьем по чашечке кофе, а потом я покажу вам ваш новый дом, — сказала Малин. — Это маленькая вилла Нильса, ты знаешь, Кристоффер.

— Конечно, — ответил он.

— Мы привезли немного мебели с Липовой аллеи, так что для начала у вас кое-что имеется. Потом вы сами купите что-нибудь новое. Кстати, мы поставили туда нашу старую двуспальную кровать, считая, что она подойдет вам. Она не слишком широкая, но ведь новобрачным теснота не помеха.

Марит показалось, что у Кристоффера вырвался еле слышный стон.

А его мать продолжала:

— У этой кровати есть свои традиции! Мы с Пером были очень счастливы, когда спали на ней.

— Да, и ты родился на ней, Кристоффер, — с улыбкой добавил Пер.

— Возможно, и ваш ребенок родится на ней, — пробормотала Малин, отправляясь на кухню, чтобы приготовить кофе.