Мина, закусив губу, повесила трубку — она терпеть не могла врать Лейше.

Прорвемся, как же.

Лейша утверждает, что родит через два месяца. Может, ей врач так сказал, да только он ошибается. Каждый раз, когда Лейша говорила, что Томас появится через два месяца, у Мины сжималось сердце.

Она точно знала, что ребенок родится через месяц, если не раньше.

Да еще и Томас! Странноватый у них получится Томас Вейнберг, учитывая, что это девочка.

Но как сказать будущей матери, что ее доктор неправ? Особенно если твои слова основаны на предчувствии, и все твои прежние предсказания относились к смерти, а не к рождению?

Ответ: никак. Ты попросту молчишь в тряпочку.

С монитора на Мину все также смотрело письмо Мэри Лу. Иногда ей трудно было поверить, что есть люди, которым на жизнь зарабатывать не приходится. В родне у них князья. Всех забот — планировать изысканные приемы и ходить по магазинам с кредитной карточкой мужа.

В то время как девушек вроде Елены похищают подонки вроде Джеральда, и полиция ничего с этим не может поделать…

Но они есть, эти люди. Они живут в ее доме, фактически в соседней квартире.

Мина решительно нажала Delete, открыла новый документ и взялась за работу.

Глава девятая

23.00 по Гринвичу, 13 апреля, вторник.

Где-то над Атлантикой.

Лучан Антонеску не любил пассажирские лайнеры по собственным, не сходным с общечеловеческими, причинам. Проблем с самоконтролем, не считая вспышек ярости, у него не было, и погибнуть в катастрофе он, конечно же, не боялся.

Но что за манера у этих авиалиний — запихивать пассажиров в железные коробки, называемые теперь самолетами, и часами держать в тесноте, без движения и свежего воздуха!

Он старался летать только на собственных воздушных машинах. Его «лирджету», к сожалению, недоставало мощности для перелета через Атлантику, поэтому все приглашения на заокеанские конференции и презентации книг Лучан вежливо отклонял. Он вообще избегал всякого рода рекламы.

На этот раз он, однако, летел. Первым классом. Здесь располагались как в отдельных купе, и тех, кто сидел спереди, сзади и сбоку, он просто не видел.

Очень симпатичная стюардесса — теперь их называют бортпроводницами, напомнил себе Лучан — предложила ему меню с обширным выбором блюд и вин, в том числе вполне приличных итальянских бароло.

Позже, когда пилот выключил свет, стюардесса спросила, не постелить ли ему постель. Он дал согласие больше из любопытства — что за постель? Оказалось, его кресло, стоит лишь нажать кнопку, автоматически раскладывается в кровать, довольно удобную (не для тех, правда, у кого рост под метр девяносто).

Заботливая стюардесса извлекла из неких потайных мест матрас, настоящие простыни, стеганое одеяло. Аккуратно застелила кровать, взбила подушку.

Под конец она вручила Лучану матерчатый мешочек с пижамой большого размера, зубной щеткой, пастой, маской-наглазником. Улыбнулась, пожелала спокойной ночи. Он улыбнулся в ответ. Переодеваться в пижаму и ложиться он не намеревался, но весь этот процесс и сама девушка его прямо-таки очаровали.

Девушка вспыхнула. Она развелась со сволочным мужем, изменявшим ей все восемь лет брака, и растила маленькую дочку одна. От жизни ей хотелось немногого: лишь бы бывший муж вовремя платил алименты да иногда навещал ребенка. Лучан знал об этом, хотя она, естественно, и не думала ничего говорить. Тайные мысли людей всегда передавались ему. За долгие годы он привык к этому и порой даже получал удовольствие, снова чувствуя себя человеком.

Почти.

Извинившись, она занялась другим пассажиром, тучным бизнесменом, сидевшим за широким проходом на месте 6J. Он в отличие от Лучана был всем недоволен: подушка недостаточно мягкая, пижама тесная, щетка слишком жесткая, шампанское наливают не в ту же секунду.