– Он не так сказал, – перебил я.

– Неважно! – махнул рукой майор. – Так или приблизительно так. У меня не было другого выхода. Поставь себя на мое место: знаменитый сыщик и супермен Кирилл Вацура намеками или полунамеками заявляет о том, что ему известны все тайные дела «Флюида». Да у меня волосы на голове встали от такого откровенного вмешательства в тайны моего бизнеса! Нет, браток, не мог я иначе поступить. Откуда мне было знать, насколько ты осведомлен, насколько осведомлено твое окружение, продюсеры, друзья, бабы…

Я скрипнул зубами. В лицо ударила кровь, и в голове зазвенело от непереносимой ненависти.

– Не пыхти, не пыхти! – помахал мне ручкой майор и стал надевать на рот респиратор. – Ты мне напоминаешь крысу, угодившую в бочку. Выбраться не может, но пищит, клацает зубами… Прощайся с белым светом. Сейчас я наполню эту бочку царской водкой. В школе хорошо учился? Помнишь, что в ней растворяется даже золото?

– Запомни, майор, – процедил я. – Я тоже не святой, хоть на мне нет невинной крови. А потому мы обязательно встретимся на том свете. Ты не намного переживешь меня. Смерть твоя будет ужасна. Ты будешь завидовать червям, попавшим под колеса самосвала…

– Ладно, ладно пугать! – ответил майор. Он уже приладил респиратор, и голос его звучал глухо. – Я атеист и ни в какую другую жизнь не верю, кроме этой, которая есть…

И он хлопнул себя по ляжкам, притопнул, присел, изображая уродливое подобие гопака. Затем выпрямился и медленно попятился, не сводя с меня сверкающих безумием глаз.

– Хватит смотреть на меня! – выкрикнул он. – Отвороти харю! Лучше помолись своему богу! Ляг на пол, тебе говорят!! Тебе ж легче будет!! Сука ты глазастая, отверни рожу!!!

Он все дальше отходил от края резервуара, и я уже видел только его голову. Раздался щелчок, и в стене открылся лючок, из которого тотчас хлынула маслянистая жидкость с едким запахом. Я едва успел отпрыгнуть назад, иначе бы на меня попало несколько капель. Эта была нелепая, смешная забота о себе. Емкость наполнялась кислотой, желтая лужа уже быстро растекалась по полу. Волна ужаса прокатилась по моей спине. Я схватил магнитолу, отступил туда, где пол еще был сухой, поставил магнитолу на торец и встал на нее одной ногой. Бессмысленная, животная попытка спастись! Что я делаю? Зачем пытаюсь продлить свою агонию? Не лучше ли упасть навзничь, чтобы сатанинский компот за несколько секунд выел мои глаза, растворил щеки, оголив белый оскал зубов, потом добрался до ушей, обугливая, скручивая хрящи, и все выше, выше, к мозгу!

Я поднял голову и завыл от бессилия и отчаянья. Пришло время для отходной молитвы, а я все еще дергался на кончике жизни, все еще возил ногтями по гладкой стене, будто не верил своим глазам, и пытался нащупать какой-нибудь выступ. Хоть ничтожный пупырышек, хоть миллиметровый прыщик! Я бы повис на нем, а потом подтянулся и встал бы на него ногой… Господи, дай мне крылья!

Кислота захватывала последние сухие пятна на полу. Вот тягучая пленка достигла магнитолы. Металлический корпус вдруг начал медленно проседать под моей тяжестью, будто я стоял на пластилиновом кирпиче, и он размягчался, плавился подо мной…

– На что ты еще надеешься, гений?! – заорал сверху майор. Он стоял на коленях у края резервуара и смотрел на меня. – Не мучай себя!! Тебе уже ничто не поможет!! Или попытайся заткнуть трубу собственным задом!!

Он захохотал. Я прижался губами к холодной стене, чувствуя, как отчаявшийся инстинкт самосохранения рождает идиотские желания, заставляет присосаться к стене подобно вантузу.