Музыканты
старались произвести как можно больше всевозможного шума, под звуки которого
уездные танцоры и франты выделывали невероятные вензеля. Ничто не сидело на
месте, все двигалось в стремительном танце, и даже сам Антон Антонович в
припадке необузданной радости, помолодевший, оттопывал своими огромными
ботфортами так, что половицы под ним трещали.
Все были заняты танцем настолько, что не обратили внимания на
взволнованного почтмейстера, влетевшего в зал.
- Господа!.. - вопил почтмейстер, но пары со смехом проносились мимо.
Почтмейстер завопил на весь зал, потрясая каким-то письмом. Танец
приостановился.
Почтмейстер погрозил капельмейстеру. Оркестр умолк.
- Господа! Чиновник, которого мы приняли за ревизора, не ревизор.
На почтмейстера посмотрели, как на сумасшедшего. Кто-то махнул
дирижеру, и танец раздался с еще большей силой, чем прежде. Какую-то секунду
опешивший почтмейстер стоял с поднятой рукой, в которой было зажато письмо,
и вдруг подпрыгнул, завопил каким-то истошным голосом:
- Господа, у меня письмо!
Все остановилось, вдруг, как по мановению:
- Какое письмо?
Городничий подходил, не спуская с почтмейстера глаз:
- Какое письмо?
Почтмейстер у всех на глазах развернул бумагу.
НДП. Письмо Хлестакова милостивому государю И. В. Тряпичкину, в
Санкт-Петербург.
"Спешу уведомить тебя, душа Тряпичкин, какие со мной чудеса. По моей
петербургской физиономии и по костюму весь город принял меня за
генерал-губернатора. И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь
напропалую за его женой и дочкой. Все мне дают взаймы сколько угодно.
Оригиналы страшные. Во-первых, городничий - глуп, как сивый мерин..."
И по мере того как зритель читает письмо Хлестакова, на бумаге между
строчек зарождается движущаяся точка, сначала совсем маленькая, еле
приметная, а потом все увеличивающаяся и увеличивающаяся, точка вдруг
обернулась лихой тройкой и еще пуще понеслась по белому полю письма между
строчек, словно по накатанной дороге. Тройка проносилась мимо слов:
"городничий - глуп, как сивый мерин..."
И в первый раз городничий Сквозник-Дмухановский действительно
испугался. Его большое тело съежилось. Он даже зажмурил глаза, как бы
готовясь получить следующий удар.
Послышался шепот:
- Зарезал... убил... совсем убил...
И когда городничий открыл глаза, пред его взором вместо человеческих
лиц вырисовывались какие-то звериные морды. |