.
Но сам не выдержал лицемерия и гаркнул на всю лавку:
- Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии,
надувалы мирские! Жаловаться?
С последней угрозой купцы, как один человек, рухнули на землю, над ними
возвышался голос, мечущий громы:
- Знаете ли вы, семь чертей и одна ведьма вам в зубы, что чиновник,
которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Купцы припадали к земле и вопили:
- Виноваты, Антон Антонович! Городничий гремел, словно раскаты грома:
- Жаловаться?
И, увидев купца, у которого борода стелилась по земле, Антон Антонович
подошел, топнул ногой, наступив сапогом ему на бороду:
- А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на
двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе,
козлиная борода.
Купцы взмолились, они, перебивая друг друга, орали:
- Лукавый попутал. И закаемся вперед жаловаться, не погуби только!
Городничий, глядя на распростертые на земле сюртуки, наслаждался
предельным унижением купцов:
- Теперь: не погуби! Ух, я бы вас...
Антон Антонович размахнулся, но сдержался.
- Я не памятозлобен; только теперь ухо востро! Я выдаю дочку не за
какого-нибудь простого дворянина... Чтобы поздравление было...
Последние слова городничего послужили как бы сигналом. Купцы вскочили.
Абдулин первый схватил штуку сукна в 60 аршин, вышел и бросил ее в бричку,
после чего подарки посыпались со всех сторон. Тюки разных размеров
нагромождались в тарантасе городничего один на другой, так что самому Антону
Антоновичу пришлось встать, и на его глазах купеческие приказчики вдруг
бросились к лошадям, вмиг распрягли их, и случилось то, чего никак не мог
ожидать Антон Антонович. Приказчики сами впряглись в тарантас и повезли
Антона Антоновича по городу.
Городничий торжествовал, проезжая мимо церкви, он остановил купцов и
истошно кричал:
- Валяй во все колокола, кричи во весь народ, черт возьми, уж когда
торжество, так торжество!..
На дворе съезжей полицейские готовили к всенародной порке жалобщиков и
челобитчиков, которые осмелились подавать просьбы на городничего.
К порке готовили слесаршу Пошлепкину, которая продолжала жаловаться.
- Да мне-то каково без мужа, мошенник ты этакий! Я слабая женщина,
подлецы вы такие!.. - кричала Пошлепкина.
И под веселый перезвон церковных колоколов началась полицейская
экзекуция.
НДП. И дан был бал.
Цвет уездного города, от которого три года скачи, ни до какого
государства не доедешь, присутствовал на балу у городничего. |