Но при этом у него были ушки на макушке — он все время прислушивался к голосу Эльмины, а она пыталась объяснить ему, как важно для нее, чтобы он вел себя пристойно.

Как только маркиз, ехавший впереди, миновал парковые дубы, Жаворонок повернул на север и перешел в галоп.

Теперь всадники находились в той части владений Фалькона, где обычно проходили скачки с препятствиями, а она с Чангом наблюдала за участниками состязаний.

Сияло солнце, траву уже скосили, и все было просто замечательно.

Теперь и ей предстояло вступить в поединок. Маркиз придержал свою лошадь, дабы поравняться с ней, и она поняла, что единственной причиной его броска вперед было желание показать ей дорогу через парк.

— Это — дистанция для галопа, Эльмина, — объяснил он. — Давайте испытаем и Жаворонка.

— Почему нет!

Одновременно с восклицанием она несильно вонзила шпоры в бока жеребца, и Жаворонок резво взял с места.

Он несся вперед, и маркизу понадобилось какое-то время, чтобы догнать их.

Лошади мчались ноздря в ноздрю, у всадников от ветра захватывало дух.

Казалось, лошади чувствовали, чем было для этих двоих начавшееся состязание.

Жаворонок изо всех сил старался удержаться впереди жеребца маркиза, который был в отличной форме и не собирался проигрывать.

Эльмина знала, что на Самсоне маркиз выиграл скачки с препятствиями предыдущей зимой.

Но в эту минуту она могла думать только о том, как справиться с Жаворонком.

Она почти оглохла от звука лошадиных копыт, бьющих по сухой земле.

Наездники домчались до конца дорожки и сошли с галопа.

Эльмина не сомневалась, что дистанцию они преодолели за рекордное время.

Когда они достигли белого столба, служившего не только финишным столбом, но и предупреждением, что следует придержать лошадей, девушка могла поклясться — расстояние между их жеребцами было менее дюйма.

Она начала натягивать узду, маркиз делал то же самое.

Когда обе лошади перешли на рысь и Эльмина свободно задышала, она повернула к мужу счастливое лицо.

— Я мог бы назвать себя победителем, — сказал маркиз, — но вы прекрасно понимаете, что это не так.

— Я думаю, это была разминка!

В ее голосе слышались восторженные нотки, и это не укрылось от маркиза.

— Я предполагал, что, будучи дочерью такого отца, вы хорошо держитесь в седле, однако не встречал ни одного мужчину, способного укротить Жаворонка, не говоря уже о женщинах.

Эльмина нагнулась вперед и потрепала коня по шее.

— Он мой старинный приятель, — машинально сказала она, — и мы отлично понимаем друг друга.

Вдруг она сообразила, что проговорилась, и испуганно посмотрела на маркиза.

— Так вы видели моих лошадей раньше! — воскликнул он. — То-то мне показалось странным, почему вы знаете имена моих конюхов.

— Виновата, ваша светлость!

— Так когда же вы посетили мои конюшни и по чьему приглашению?

Эльмине пришлось поведать ему историю о том, как ее лошадь потеряла подкову и она узнала у Хагсона про кузнеца.

— А дальше?

Теперь они медленно ехали назад по трассе, которую прошли галопом, и маркиз видел, как обескуражена его вопросами девушка.

— Вы наверняка и весь мой дом успели осмотреть. Вчера вечером мне показалось странным, как вы смогли найти дорогу в вашу комнату без чьей-либо помощи.

— Вы более наблюдательны, чем я думала!

— Интересно, это комплимент или обвинение в мой адрес? Похоже, и то, и другое одновременно.

— Признаюсь, я частенько бывала в Фальконе, и теперь вы должны узнать: я хотела выйти за вас замуж не только из-за ваших лошадей, но и потому, что без ума от вашей библиотеки.

Маркиз от души рассмеялся.