Девушка ничего не отвечала, умело помогая госпоже надеть платье и поправляя оборки.

Катрин подошла к зеркалу, но Арис возникла перед ней:

– Рано, – сказала она. – И стала возиться с пышными волосами Катрин. Через какое-то время девушка отошла в сторону и остановилась, глядя на Катрин. В ее темных миндалевидных глазах не было никакого выражения, словно она была статуей.

Когда Катрин посмотрела в зеркало, она не узнала себя. Волосы были удивительно красиво уложены, платье подчеркивало стройность ее молодого тела, кожа лица и шеи обрела золотистый оттенок. Катрин безумно хотелось нравиться графу, так что увиденное в зеркале отражение ее очень порадовало.

– Как же ты не помнишь, откуда ты родом? – решила продолжить Катрин разговор с девушкой. – Разве тебе никто об этом не говорил?

Но девушка не ответила на вопрос, а ровным голосом спросила:

– Что-нибудь еще угодно госпоже?

– Да нет, спасибо.

– Тогда пусть госпожа отпустит меня.

– Вот еще! – Катрин развеселилась. – Разве тебе не хочется поболтать?

Она вышла из ванной комнаты, прошла в гостиную и опустилась на широкий диван. Девушка-служанка бесшумно следовала за ней.

– Садись, – показала на место рядом с собой Катрин. – Ну, чего ты?

Девушка стояла поодаль, и лицо ее было невозмутимо.

– Я спросила госпожу... – начала она.

– Да перестань, Арис! – махнула рукой Катрин. – Не называй меня госпожой. И давай говорить друг дружке «ты». Мы с тобой ровесницы, должны понимать друг друга, а мне так хочется поболтать, узнать о том месте, куда я попала.

– Госпожа не должна просить того, чего я не могу, – сказала девушка.

– Но, почему? У меня дома была служанка, с которой мы любили обсуждать свои тайны.

– Я не служанка, – сдержанно ответила Катрин девушка.

– А кто же? – распахнула удивленные глаза Катрин.

– Рабыня.

Катрин даже вскочила, услышав такое объяснение, и из-за охватившего ее возмущения начала нервно ходить по комнате.

– Что ты такое говоришь, Арис? – сказала Катрин, остановившись. – У нас в Америке давно покончено с рабством.

– Мы не в Америке.

– Все равно. Если ты будешь считать себя рабыней, то я разговаривать с тобой не буду.

– Госпожа не должна гневаться на меня.

– Почему это не должна?

– Тогда хозяин накажет меня.

– Еще чего не хватало! За что же это он может тебя наказать?

– За то, что госпожа недовольна.

– Да вовсе это не так, – Катрин приблизилась к девушке. – Ты меня не поняла. Я на тебя сержусь не за то, что чем-то недовольна. Мне просто дико слышать – рабыня. Я хочу, чтобы ты стала моей подружкой. Не могу же я без подружки. Арис, я тебя очень прошу.

– Госпожа не должна об этом просить.

Катрин недовольно хмурила брови, глядя на спокойное лицо девушки.

– Какая ж ты вредная! – по-детски возмутилась Катрин.

– Госпожа отпускает меня? – спросила Арис все тем же голосом лишенным эмоций.

– Да, иди, если хочешь, – Катрин отвернулась и отошла.

Однако девушка почему-то продолжала стоять на месте.

– Ну, шагай себе, – посмотрела на нее Катрин. – Чего ты стоишь? Раз уж так ты хочешь, то и отправляйся.

– Я не слышу воли госпожи.

А как я должна сказать, чтобы ты ее услышала?

– Госпожа должна говорить повелительным тоном.

– О, как ты мне надоела! – вскинула руки Катрин. – Иди!

Девушка плавно развернулась и пошла так ровно держа спину, будто несла на голове кувшин, полный воды.