– Если он, то я поговорю с ним, – обещала Катрин. – Он ни за что не откажет мне.

Катрин удивилась тому, как быстро лицо Арис изменилось, даже злоба промелькнула в глазах, но тут же оно успокоилось и приняло привычное холодное выражение.

Катрин подумала, что служанка тайком влюблена в графа. Это и не удивительно. Может быть, даже она ревнует его к Катрин. Тогда понятно ее суровое молчание, ее желание разговаривать. Можно тремя хлопками вызвать другую служанку, но Катрин чем-то понравилась эта девушка, она не хотела с ней расставаться.

– О, ужас! – воскликнула Катрин.

Она увидела, как садовник занес садовые ножницы над розой.

– Что вы хотите сделать?! – кинулась Катрин к садовнику.

– Что сделать? – уставился на нее Ион. – Срезать розу и подарить вам.

– Я не люблю срезанные розы.

– Не знал этого. Уж я, поверьте, по стал бы делать того, что собрался делать.

– А почему вы решили мне поднести розу? – подозрительно пригляделась Катрин к садовнику.

Уж очень лицо его было какое-то такое, даже трудно сказать – какое, но весьма несимпатичное.

– Я это хотел... то есть решил... так сказать... поднести вам, потому что все эти розы принадлежат только вам.

– Какая прелесть! – воскликнула Катрин. – Какие удивительные розы! Они доже лучше, чем у меня дома.

– Все зависит от садовника, – важно произнес Ион. – У вас непременно был какой-нибудь плут.

– Да я бы не сказала. Очень даже милый человек.

– Ах, уж эти милые человеки! Вы меня милым не назовете, а розы сами видите – какие.

Катрин стало совестно перед садовником. Может, он по взгляду ее догадался, что она подумала о его физиономии и обиделся. Да к тому же если присмотреться, то не такой он уж и безобразный. Ведь нет его вины в том, что он уродился не красавцем.

– Вы просто молодец! – похвалила Катрин, и садовник остался доволен.

Никто Иона в жизни не хвалил. Как можно хвалить за его проделки! Не будет же крестьянин петь славу Иону за то, что тот пустил ему в огород целое стадо голодных кабанов. У каждого своя стезя, свое поприще. И к розам этим Ион никакого отношения не имел, но все равно приятно, когда хорошенькая женщина называет тебя «молодцом».

– Я даю вам торжественную клятву, – выпятил грудь Ион, – что не срежу ни одну вашу цветущую розу.

Катрин засмеялась весело, а Ион подумал, что с ним творится неладное, если он начал произносить клятвы. Надо будет для успокоения при первой же возможности срезать у какого-нибудь садовника все розы под утро, чтобы его пробуждение не показалось сладким, а жизнь не столь розовой.

– Арис, – обратилась Катрин к служанке, – ты только понюхай эти цветы. Как они изумительно пахнут! Ну, Арис, ну, пожалуйста!

Девушка приблизила лицо к розам и, соответствуя приличию, потянула носом и выпрямилась. Лицо ее ничего не выражало.

– Поразительно! – прошептала Катрин. – Она осталась равнодушной к розам.

– А что вы хотите? – пожал плечами Ион.

– Это же розы!

– Что розы, что розги – ей все равно.

– Ну, что вы говорите!

– А то и говорю. Вы прямо какая-то наивная. Американских фильмов не смотрели? Весь мир смотрит, а у вас не получилось. Так, что ли?

– Да нет, почему же? Я смотрела.

– Вы же видели, какого совершенства роботы в них действуют. От человека не отличишь.

– Так то же в кино.

– Вы графа Марко не знаете. Я вам так прямо и скажу – это великий ученый. Он создал роботов, о которых человечество только мечтает. Вы не верите мне?

– Я даже не знаю, как ответить, – Катрин смотрела на Арис.