Погруженная в воспоминания о своей детской любви, она раньше не замечала этого сходства. Теперь же это сходство нельзя было не заметить, и ее глаза наполнились слезами. Она пыталась сдержать их, но слез было так много, что она плохо видела через их пелену.
– Мисс Бенбридж. – Пьетро с сочувствием смотрел на нее. – Это больно. Я знаю.
Она кивнула.
– Как вы?
– Я сержусь, – признался он, – но благодарен судьбе, что он вернулся. Если вы все еще любите того мальчика, каким он был, может, и вы чувствуете то же?
– Я рада, что он жив, – с трудом произнесла она. – Вам что-нибудь нужно?
Улыбка приподняла уголки его губ.
– Как вы добры, что в такое время подумали обо мне. Я понимаю, почему он обожает вас.
Ее лицо вспыхнуло от похвалы.
– Он давно любит вас, мисс Бенбридж. – Голос Пьетро, глубокий, с легким акцентом, успокаивал Амелию. – С самого начала я пытался убедить его отказаться от своей любви, но он не хотел и слушать. Думаю, все это говорит о том, что вы оба после стольких лет разлуки продолжаете сильно любить друг друга.
– Это ничего не меняет, он по-прежнему чувствует себя ниже меня. – Она тяжело вздохнула.
Пьетро долго смотрел на нее, затем спросил:
– Вы поможете мне?
– Конечно. – Амелия подошла ближе. – Что вам нужно?
– Не могли бы вы вместо меня отвести эту лошадь в конюшню? Мне еще многое надо сделать до захода солнца.
Она взяла протянутые ей поводья. Он как-то странно улыбнулся, но сейчас все в ее жизни казалось странным.
– Спасибо, – тихо сказал он и ушел.
Амелия повернулась и вошла в распахнутые двери конюшни. Войдя в конюшню, она поняла, чего хотел Пьетро. Амелия остановилась, затаив дыхание от удивления и неожиданно охватившего ее желания.
Она видела только спину трудившегося Колина, но его было невозможно не узнать. С обнаженным торсом, в грубых поношенных штанах, в облегающих икры высоких сапогах, он быстрыми движениями чистил щеткой бока лошади, а под покрытой потом кожей выступали мощные мускулы.
От неожиданно нахлынувших воспоминаний юности у Амелии чуть не подогнулись колени. Вид царапин, оставленных ее ногтями на золотистой коже, еще сильнее притягивал к его прекрасному телу, которым хотелось обладать.
Она все еще смотрела на него, когда он остановился. Она чуть слышно вздохнула, и он мгновенно повернул голову.
– Амелия.
Он выпрямился, повернувшись к ней обнаженной грудью, которую она боготворила.
Господи, он был божественен. Такой красивый и мужественный, что сердце сжималось от боли.
– Ты одна? – спросил он.
– Совершенно.
Колин вздрогнул и шагнул к ней.
– Пожалуйста, не приближайся ко мне, – сказала Амелия.
У него дрогнуло лицо, он остановился.
– Не уходи. Поговори со мной.
– А о чем говорить? Я слышала твои объяснения. Я понимаю, почему ты так поступил.
– Есть ли у нас надежда? Хотя бы какая-нибудь?
Она покачала головой.
Страдание исказило его черты.
– Посмотри на меня, – дрогнувшим голосом сказал он. – Посмотри, где мы. Вот здесь я и был бы, если бы не уехал, – ухаживал бы за лошадьми Сент-Джона, а ты бы жила своей жизнью в доме, куда мне не позволялось войти. Как могли бы мы быть вместе? Скажи мне.
Амелия зажала рот, чтобы не разрыдаться.
– А что, если бы я от всего отказался? – В его словах слышалось отчаяние, от которого у нее разрывалось сердце. |