Она рано ушла к себе в надежде, что усталость одолеет ее, но судьба не была так милосердна. Амелия не могла уснуть и долго ворочалась в постели. Наконец она отказалась от попыток призвать сон и оставила свою смятую постель. Накинув поверх ночной рубашки пеньюар, Амелия тихо спустилась вниз, в библиотеку.

Время было позднее, все легли спать, оставив огромный дом в ее распоряжении. Она часто по ночам бродила по дому Сент-Джона, находя покой в тишине и одиночестве, так напоминавшем ее юность. Она давала волю воображению, придумывая истории и сказки. Память подсказывала ей различные сюжеты из любимых книг. Амелия дошла до библиотеки.

Дверь была приоткрыта, неровный свет горящего камина выдавал чье-то присутствие. Дрожь предчувствия волной пробежала по телу, заставляя отказаться от мысли о чтении и благополучном возвращении в постель. Амелия на минуту застыла в нерешительности, стараясь понять, почему ей хочется войти, ведь всего минуту назад она стремилась к спокойствию.

С тех пор как Колин вернулся в ее жизнь, она поступала безрассудно, не думая ни о чем, кроме собственных желаний и потребностей. Сходство с отцом давало себя знать, и Амелия решительно сжала зубы. Скорее всего в библиотеке был Уэр, его присутствие вернет Амелию в действительность и успокоит этот взрыв чувств, с которым она не могла справиться.

Амелия открыла дверь.

Неслышно ступая, вошла в комнату и увидела свисавшую с подлокотника кресла руку, рукав рубашки и большую ладонь, небрежно державшую хрустальный бокал. По темному оттенку кожи Амелия поняла, что ошиблась, это не Уэр, но она не ушла. Что-то в том, как наклонился бокал, испугало ее. Янтарный напиток в нем грозил вылиться через край на английский ковер.

Стены от пола до потолка были заставлены книжными шкафами, в которых соседствовали потрепанные книги и бесценные старинные фолианты. Мягкие кресла и небольшие столики расставлены по всей комнате. Этой библиотекой пользовались, она не служила хвастливой демонстрацией богатства. Несмотря на неизбежную стычку с человеком, сидевшим в кресле, на Амелию успокаивающе действовали запахи пергамента и кожи, и тишина, царившая в этом хранилище знаний и открытий.

Амелия заглянула за спинку кресла и увидела раскинувшегося в нем Колина, его вытянутые ноги опирались о скамеечку, на нем не было ни камзола, ни жилета, на голой шее отсутствовал шейный платок. Он равнодушно взглянул на Амелию из-под отяжелевших век и поднес бокал к губам. На лбу виднелась царапина, от которой спускался след засохшей крови.

– Что случилось? – тихо спросила она, – Откуда эта кровь?

– Не подходи, – угрожающе сказал он. – У меня черные мысли, Амелия, и я выпил больше, чем следовало. Не знаю, что я сделаю, если ты слишком близко подойдешь ко мне.

На резном деревянном подлокотнике стоявшего рядом кресла лежали его камзол, жилет и оружие – короткая шпага и кинжал.

– Куда ты ездил?

– Я еще не уезжал. – Колин отвернулся и стал смотреть на огонь. Амелия услышала грусть и отчаяние в этих словах, и у нее сжалось сердце от жалости к нему. И к себе.

– Я рада, что ты не уехал.

– Правда? – Колин повернул голову. В колеблющемся свете камина его лицо казалось суровым, а взгляд черных глаз холодным. – А я нет.

– Что бы ты мог сделать в таком состоянии?

– У меня нет причины избегать Картленда. Мне следует отдать себя в его руки и избавить всех от опасности, которую создает мое присутствие.

– Причина – твоя жизнь! – возразила она. – Если ты сдашься, ты умрешь.

Мрачная улыбка мелькнула на его лице.

– Не имея никакой надежды получить тебя, такая судьба оказалась бы милосердием.

– Колин! Как ты можешь так говорить? – Амелия сжала губы, сдерживая слезы.