— Мерси! — воскликнула старая женщина. — О, моя дорогая, неужели это ты?

Поскольку Мерси не двинулась с места, старики заторопились к ней. Элен порывисто прижала внучку к груди, и Мерси почувствовала слабый аромат лаванды и розовой воды.

— О, Мерси! — вскричала Элен, глядя на нее во все глаза. — Ты — вылитая мать! — Смахнув слезы кружевным платочком, она повернулась к мужу: — Ты только взгляни, Гаспар!

— В самом деле, — внезапно охрипшим голосом сказал старик, разглядывая Мерси. Шагнув к ней, он нежно поцеловал ее в лоб и пожал ее руку своей дрожащей старческой рукой. — Добро пожаловать в Натчез, дорогая.

— Спасибо, дедушка и бабушка, — смущенно ответила Мерси.

Только тогда Элен, спохватившись, вспомнила об Антоне.

— Ах да, Антон, спасибо тебе, что привез Мерси домой!

— Рад стараться, тетушка, — галантно поклонился он.

Снова повернувшись к внучке, Элен взяла ее за руки, ее чудесные темно-карие глаза светились радостью.

— Девочка моя дорогая! Когда я вспоминаю твою бедную, несчастную мать… — Проглотив рыдание, она продолжила: — Гаспар и я… мы совершили такую чудовищную ошибку. Найдешь ли ты в своем сердце достаточно великодушия, чтобы простить нас?

Мерси оцепенела — такой прямоты она не ожидала.

Она пыталась возродить в своей душе прежнюю ненависть к ним — и не могла. Да разве можно было ненавидеть этих хрупких, тщедушных стариков, с таким трепетом ожидавших от нее хоть какой-то реакции, ведь теперь она догадывалась, что дед и бабушка и так уже достаточно настрадались из-за совершенной ими когда-то ошибки. И в конце концов, это была ее семья, единственные близкие люди, которые появились у нее после девяти лет одиночества.

— Ну что же ты молчишь, дорогая? Сможешь ли ты простить нас? — спросил Гаспар с отчаянной надеждой в голосе.

— Да, — прошептала Мерси.

Старики, улыбаясь, заключили ее в объятия.

Обнявшись, они поднялись по лестнице в дом. За ними бесшумно следовал Антон. Торжествующая улыбка кривила его губы.

Глава 28

— Дорогая, расскажи же нам о себе, — попросила Элен.

Была середина дня. Мерси, чета Дюбуа и Антон в ожидании обеда расположились в роскошной столовой особняка. Старики сидели друг против друга по обе стороны огромного стола, а Мерси с Антоном — рядом с ними. Они не спеша потягивали ледяное вино из хрустальных бокалов и смаковали устрицы из собственных устричных садков, которые слуги разносили на блюдах из севрского фарфора.

Мерси отложила в сторону серебряную ложку и с улыбкой посмотрела на бабушку.

— Ну, особенно и рассказывать-то нечего. После того как умерли мама с папой… мне тогда было всего девять лет… моим опекуном стал Джулиан Деверо. Он отослал меня в школу при монастыре урсулинок. А позже — в другую, при монастыре Святой Девы Марии. Прошлой весной я окончила ее, а летом мы с месье Деверо обвенчались.

Дед нахмурился.

— А как ты вообще познакомилась с этим самым месье Деверо? — спросил Гаспар. — Откуда он взялся?

— Он был другом моих родителей, — смущенно пробормотала Мерси, прижав к губам салфетку. Ложь всегда давалась ей с трудом.

— Стало быть, этот человек — твой опекун — позже стал твоим мужем? — с недоверчивым видом продолжал допытываться Гаспар. — Как-то все это странно! Сдается мне, этот месье Деверо уже стар для тебя, моя дорогая девочка!

Мерси бросилась на защиту мужа:

— Вовсе нет! Мой муж еще достаточно молод.