Таня звонко, по девчоночьи, смеялась, Андрей разнеженно улыбался, Костя балагурил…

Сыщики с нетерпением ожидали ухода девушки. Негодин знал о том, что Таня обязательно оставит его наедине с мужем – договорился в прихожей, передавая пакет с продуктами. При всей своей проницательности Андрей не был уверен в уходе Тани и поэтому придумывал причину отослать её за пределы квартиры.

Причину отыскала сама девущка.

– Мне в магазин нужно сбегать, – убрав и перемыв посуду, обьявила она. – Обещайте вести себя тихо и мирно.

Друзья хором поклялись не ругаться, не нервничать и вообще вести себя на уровне.

– И бутылку не трогать, – погрозила Таня пальчиком. – Приду – проверю…

– Как же ты плохо о нас думаешь! – «обиделся» Негодин. – Кстати, одна не ходи, возле подъезда Генка ожидает – проводит…

Едва за девушкой захлопнулась дверь, Панкратов перестал улыбаться.

– Говори! – резко приказал он. – Что произошло? Только не юли и не смягчай, я тебе не наивная девчонка. Вижу кошки на душе скребутся.

– Скребутся, – невесело признался Негодин, – ещё как скребутся, – он придвинулся вплотную, зашептал. – Известный тебе человек переметнулся от убитого Пузана к здравствующему пока Кавказцу…

Даже наедине, уверенный, что в квартире нет подслушивающих устройств, Негодин не называл агента уголовного розыска по имени. Мало ли что – возможно, под окнами дома стоит машина, набитая аппаратурой, как консервная банка шпротами, и бандитские специалисты прослушивают каждое слово.

– Почему именно к Кавказцу?

– Он перехватил все «отрасли» пузановской «империи».

Кавказца Панкратов отлично знал – не только по информации своих людей, внедренных в криминальные структуры – лично. В отличии от Пузана Кавказец не прятался и не маскировался, вел себя нагло, вызывающе.

Никаким «кавказцем» он не был – чистокровный русак, родом не то из ярославских, не то из воронежских земель. Прозвище получил за внешность: черные волосы, большие черные глаза, нос с горбинкой, тонкий в талии, широкий в плечах.

– Ну, и что он сообщает?

Информация была не просто малоутешительной – угрожающей. Кавказец заказал своему киллеру Петьку Жмурику звмочить Панкратова и его лярву и даже выплатил солидный аванс.

Попытки отыскать Жмурика, который проходил по доброму десятку заказных убийств, оказались бесплодными. Задержать Кавказца тоже не удалось, да и не за что его задерживать: самолично главарь никого не убивал и не грабил, а организацию многочисленных грабежей и убийств нужно ещё доказать. Без веских доказательств прокурор ни за что не даст санкции на арест.

Но сейчас Негодин говорил не с начальником и сыщиком – с больным человеком, перенесшим тяжелейшую операцию. Пришлось многое смягчать, многое недоговаривать. Но и в максимально смягченном виде преподнесенные Панкратову новости оставались крайне тревожными.

– Пока ты не «станешь на крыло» – поохраняем, никто до вас с Танькой не доберется. Потом придется покинуть Москву… Не навсегда, конечно, – на время…

Лифт занят и Таня не захотела ожидать его освобождения – побежала по лестнице. Каблучки задорно выстукивают по ступеням веселую мелодию, настроение безоблачное. А откуда взяться грозовым тучам? Она любит и любима, страхи и неприятности – позади. Как страшный сон иногда вспоминается бегство с родителями из развороченного Азербайджана, их гибель, одиночество, пребывание в заведении «досуга для состоятельных мужчин», хозяйка которого мадам Ведьмина обучала новую проститутку профессии продажной любви…

Но тогда самое ужасное таилось впереди.