Она кричала так громко, что ее голос, должно быть, разносился по всему дому, и если бы Артур не убежал, то сейчас бы он непременно ворвался в комнату с мыслью, что здесь совершается убийство. Но она ничего не могла поделать с собой. Она не могла справиться со своими эмоциями, которые были такими дикими и сильными, что она не смогла бы говорить более тихим голосом, даже если бы и захотела.

Рассел поднялся и подошел к ней. Она тут же вспомнила, что в детстве они с Питом любили драться на кулачках. Пусть только попробует посмеяться над ней, тогда он узнает, с кем связался. Она сжала кулаки, и все мышцы ее тела напряглись.

Неожиданно он улыбнулся спокойной нежной улыбкой, к которой она отнеслась с двойным недоверием, хотя ей так и захотелось открыться ему навстречу. А потом он обвил ее руками и прижался щекой к ее волосам.

– Вот за это я люблю тебя больше всего. Люблю... Ты такая неожиданная, хрупкая и страстная. В тебе еще много всего намешано, но я просто не могу выразить это словами, – прошептал он ей на ухо.

Расселу казалось, что с его сердца свалился огромный камень. Да, он наконец сумел признаться самому себе, что любит Ребекку. Он мечтал прикоснуться к ней, увидеть ее улыбку, приласкать и вдохнуть ее запах.

Какое-то мгновение она стояла смирно, а затем запротестовала высоким срывающимся голосом:

– Я тебе не верю.

– Обними меня, любовь моя.

Она положила ему руки на плечи, но с некоторым колебанием.

– Все равно не верю.

Но, может, она все-таки ошибается? Он ласково гладил ее по волосам, и она почувствовала прикосновение его губ к своей макушке.

– А почему ты сразу не сказал мне о своей любви, – спросила она недоверчиво. – Почему заставил терзаться и мучиться?

– Я боялся, вдруг ты опять обвинишь меня в том, что я это говорю специально для того, чтобы уложить тебя в постель или уговорить выйти замуж... Ты ведь и сейчас так думаешь, да?

Он на секунду отодвинул ее от себя, чтобы взглянуть в ее глаза. Его захлестнуло желание защищать эту женщину, которая так потрясла его. Он готов был сделать все, что в его силах, чтобы оградить ее от любых неприятностей.

– Я думаю, что влюбился в тебя еще до того, как мы поехали в поместье, хотя и не признавался себе в этом. В холостяцкой жизни много приятных моментов, и я не хотел оставлять ее без боя. Но я никогда не представлял себе, что буду так увлечен женщиной, что стану делать все возможное, чтобы удержать ее. Я чувствовал, что не безразличен тебе, но боялся, что ты сбежишь, как только: тебе представится удобный момент. Поэтому действовал аккуратно и осторожно.

Ребекка чувствовала теперь, что абсолютно счастлива. Она не испытывала такого никогда еще, но надеялась, что привыкнет к этому состоянию без особого труда.

– Я не торопился с признанием в любви, потому что во мне жил какой-то подростковый страх, что ты мне откажешь. Когда ты сказала, что собираешься съехать из нашего дома, как только мы вернемся в Париж, я был до того напуган, что сделал совершенно невероятную вещь. Всю свою жизнь я избегал газет и газетчиков, старался сохранить свою частную жизнь от их вмешательства. А тут я позвонил одному знакомому журналисту и сказал ему, что я помолвлен.

– Не может быть...

Она была так поражена услышанным, что не могла прийти в себя.

– Я был в отчаянии и тянул время. Мне хотелось узнать, что же на самом деле ты чувствуешь ко мне. Я надеялся, что ты тоже разберешься в своих чувствах.

Ребекка увидела в его глазах свое отражение, в глазах, которые когда-то казались ей темными и таинственными. Теперь же она видела в них только теплоту и горячее, отчаянное желание.

Он провел рукой по ее волосам, пропустил прядки между пальцами, потом вдруг сжал их в кулак и откинул ей голову назад.