Мама подходит к нам, берет меня под локоть и с заговорщической улыбкой уводит в сторону качелей в беседке, овитой виноградом. Я знаю, о чем она будет говорить, и меня начинает мутить от этой темы еще до того, как она успевает открыть рот. Из раза в раз одно и то же. Казалось бы, я уже должен привыкнуть, но нет. Каждый раз, как первый. Как только мы приземляемся на сиденье и качели начинают с тихим скрипом покачиваться, мама поворачивает ко мне и голову и тут начинается:

– Сынок, я хотела с тобой поговорить. Мы с папой не молодеем. Эйдан уже обзавелся семьей и детьми. Я так волнуюсь, что ты живешь один, дорогой. Неужели во всем Лас-Вегасе не отыскалось хотя бы одной девушки, достойной моего мальчика?

– У меня есть девушка и ее зовут Одри, – я придерживаюсь своей лжи, потому что отец все равно расскажет маме. Опережая ее вопросы, я продолжаю, не давая ей вставить и слова: – Я пока не знаю, чем она занимается, потому что на разговоры у нас как-то не было времени. – Мама хихикает и краснеет. – Ей двадцать два и она из обеспеченной семьи. Мам, не задавай пока вопросов, потому что я и сам мало что знаю о ней.

– О, сынок, когда будешь готов познакомить нас с ней, я буду счастлива встретиться с девушкой, покорившей сердце моего сына. А как вообще дела? Как на работе? Я каждый раз так радуюсь, видя твое имя среди победителей судебных процессов для богатых и знаменитых. Это как бальзам для материнской души.

Я обнимаю маму, продолжая раскачивать нас. Из-за низкого роста ее ноги не достают до земли, и это смотрится забавно и трогательно одновременно. Пока мама щебечет об их с папой новостях, я думаю о том, что же такого в Одри Ланкастер, что я не могу выбросить ее из головы, и почему именно ее имя я назвал родителям, рассказывая о моей фейковой девушке? Ведь мог же использовать для этой цели Лору. Там даже толком врать бы не пришлось, потому что я знаю о ней практически все, даже ее увлечение катанием на сноуборде. Почему было не сказать, что это Лора? Отец оценил бы ее работу в прокуратуре, а мама просто порадовалась бы, что я настолько близок с девушкой. Чертова Одри не идет из моей головы, отравляя язык своим присутствием.

Лежа в своей комнате поздно ночью, я снова думаю о ней. Наша последняя встреча оставила неизгладимое впечатление. Если хорошенько напрячь мышечную память, я до сих пор могу вспомнить ощущение прикосновения к ее нежной коже, запах, вкус. Горящий взгляд, который способен запустить блендер для моих внутренностей. Мне интересно, на всех ли мужчин Одри оказывает такое влияние, или только мне так повезло. Мне вспоминаются слова мамы, которые она сказала перед тем, как мы пошли вечером к столу:

– Сынок, присмотрись к ней получше. Возможно, она – та самая. И если упустишь ее, то будешь очень сильно жалеть. Вспомни, как мучился Эйдан, когда сам оттолкнул Тину.

– Но он же вернул ее, – хмыкнул я.

– Да, но этот дурак потратил год своей жизни на это. Так что учись на его ошибках и не допускай подобного.

И вот теперь я пытаюсь включить здравый рассудок и навыки адвоката делать логические умозаключения. Мысленно составляю список:

Я не мог влюбиться в нее. Мне это чувство в принципе неведомо.

Она не может быть той самой, потому что моя избранница была бы, скорее, похожа на маму: спокойная, заботливая, домашняя и уютная.

После одного траха – каким бы замечательным он ни был – я не привязываюсь к женщинам.

На этом мой хлипкий список заканчивается, а вот список ее достоинств и аргументов «за» то, чтобы встретиться с ней еще, растет в геометрической прогрессии, и это бесит.