Искорки, блеснувшие у него в глазах, перешли в хитрую улыбку.

– Можешь выписать мне направление на физиотерапию. Сначала соски, потом остальное. Можем, поработать даже над Г-зоной, если хочешь.

– Зона Графенберга? – Мэри Фрэнсис была заинтригована. – Это мы не проходили на курсах медсестер, но Дженни Джоунд посвятила этому предмету целое шоу. Одна женщина даже потеряла сознание, открыв злополучную зону на своем теле.

– Прямо во время шоу?

– Нет, это случилось в комнате смеха на Кони-Айленд.

Уэбб уставился на Мэри Фрэнсис, потом покачал головой, решив не связываться с зоной Графенберга.

– Ладно, обойдемся без этого. Нам есть чем заняться. Не хватало еще, чтобы ты теряла сознание.

– А может, она потеряла сознание от американских горок?..

Он мягко, но решительно прикрыл ей рот пальцами, не давая говорить. Это не смутило Мэри Фрэнсис: она начала ритмично двигать бедрами, надеясь языком тела вызвать в нем ответ. Она не ошиблась. Уэбб заскрежетал зубами, мышцы живота У него быстро сжимались и разжимались. Движение их было нежно и приятно, словно волны, набегающие на скалы.

– Мэри Фрэнсис… – усмехнулся Уэбб, не переставая ласкать ей висок, – не надо меня убеждать, что ты хочешь меня. Беда в том, что ты никак не хочешь довериться мне, и твое тело инстинктивно помогает тебе защититься.

– Я доверяю тебе, – пролепетала она сквозь его ладонь. Потом отодвинула руку Уэбба и спросила: – Почему ты считаешь, что не доверяю?

– Не потому, что не хочешь. Просто тебя всю жизнь – пичкали добродетелями. Послушание и подчинение занимали среди них важное место – ты скорее уступишь, чем будешь сопротивляться. Но какую-то часть себя ты не уступишь никогда, это происходит и сейчас.

– Откуда ты все это знаешь? – Было бы значительно легче, если бы она могла просто спокойно лежать.

Уэбб посмотрел на Мэри Фрэнсис, уже не улыбаясь.

Я знаю все это от тебя самой, твое тело говорит мне об этом. Твои глаза зовут меня, твои губы мгновенно отвечают мне, но твой – «тайный сад» закрыт для меня. – Туда меня не пускают потому, что, если я туда попаду, я могу узнать – о тебе слишком многое в пылу страсти. Могу узнать тебя настоящую, пойму, почему тебе необходимо скрываться. Как только ты впустишь меня туда, тебе больше негде будет укрыться.

Она отвела глаза. Уэбб все знал. Никому и никогда, не было дела до Мэри Фрэнсис, она была на редкость хрупка, и сломалась бы, как яичная скорлупка, окажись в чьей-то грубой власти. С детских лет отец давал ей понять, что будет любить ее только в том случае, если она сохранит чистоту и непорочность. Заподозри он ее тайные мечтания или зависть к смелости Брайаны, он возненавидел бы дочь. Он хотел, чтобы Мэри Фрэнсис была святой. Потому-то она и окружила себя стеной чтобы сохранить его любовь и уберечься от его ненависти. Она так надежно упрятала свое подлинное «я», что никто и не подозревал о нем… до этого мгновения.

Мэри Фрэнсис кивнула.

– Это вполне естественно, Ирландка. – Он ласково провел ладонью по ее щеке. – у тебя нет причин доверять мне, но и не доверять – тоже-. Я обманул тебя, использовал как приманку, похитил тебя и принудил к браку с собой. Я плохо обращался с тобой. Тому, что я сделал, нет оправдания. Я был не прав. Мы встретились как враги, если помнишь. И ты вела себя не лучшим образом. – Это правда. Она едва не убила Уэбба. – Но это не значит, что все должно так и остаться, – сказал он. – В наших силах изменить все, но ты должна сделать выбор. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, ты должна отдаться мне полностью, довериться мне.