Наконец с нее сняли все, кроме медальона, расстаться с которым она наотрез отказалась, и, погрузив в теплую ванну отмокать, дали выпить янтарного цвета напиток, по вкусу напоминавший смесь меда, апельсинов, шиповникового чая и амброзии. Если она правильно поняла, женщина, подавшая напиток, назвала его «Ангельская вода».

Вскоре ее вынули из ванны, уложили на мраморную скамью и окатили из ведра теплой водой, а потом принялись тереть мочалками с душистым мылом. Затем последовали массаж, мытье волос травяными шампунями, огуречная маска для лица и, наконец, облаченную в белоснежный махровый халат, Мэри Фрэнсис передали Африке.

– Выпей это, – велел он, протягивая маленький пакетик с пилюлями и устраивая ее на каком-то ложе, напоминающем суперсовременное зубоврачебное кресло. У этого необычного кресла было множество подвижных деталей, в том числе и удобные ложементы для рук и ног.

Небольшая комната, куда он привел ее, освещалась встроенными светильниками. Потолок был выложен черной зеркальной плиткой. Звук плещущейся воды и мелодичный перезвон колокольчиков навели Мэри Фрэнсис на мысль, что где-то поблизости есть фонтан.

Она отхлебнула «Ангельской воды» из хрустального бокала, поданного Африкой, но продолжала с подозрением рассматривать пилюли.

– Что это?

– Лучшее, что может дать природа, – заверил он. – Пищевые добавки для кожи, волос, внутренних органов, даже органов чувств. Когда я закончу, ты будешь светиться, как светлячок. Тебя будут хотеть все. Даже женщины и дети.

– Дети? – Мэри Фрэнсис надеялась, что он не имел в виду…

Он улыбнулся и коснулся ее руки.

– Выпей пилюли.

Но у Мэри Фрэнсис перехватило горло. Она все еще не могла полностью отдаться на волю этого невероятного, фантастического случая. Хотя какой-то защитный механизм отодвинул тревогу и опасения. Она объясняла свое, спокойствие тем, что У нее нет другого выбора, и верой в необходимость того, что С ней делают. ЧТО ж, все это очень похоже на религию. Но спокойствие ее было внешним, тело все еще сопротивлялось чужой воле, несмотря на расслабляющее действие ванны и массажа.

Проглотив пилюли, она удобно улеглась в кресле, и Африка склонился над ней. Обтянутое кожей кресло было божественно мягким: Казалось, она лежит на чьей-то огромной теплой ладони. Но расслабиться до конца Мэри Фрэнсис все еще не могла, особенно когда он стал медленно раскрывать на ней махровый халат.

– А сейчас мы высвободим твое чувственное начало. Освободим нимфу, которая прячется в этом теплом, эротичном коконе… – ворковал он.

Не спеша приоткрывая ей ноги, медленно поднимался вверх и, дойдя до бедер, деликатно остановился. Африка не стал развязывать кушак, перетягивающий халат на талии, оставив верхнюю часть туловища закрытой. Его огромные руки и длинные пальцы были черны и шелковисты, как панбархат, а пряный запах, исходивший от него, отдавал имбирем, одной из ее любимых специй.

Мэри Фрэнсис подумала, что женщины его, похоже, не привлекают, но так и не решила, радует это ее или огорчает. Он был так дотошно внимателен, что она поняла: он обожает в женщинах все и Гордится тем, что знает, как пробудить их спящую чувственность. Ситуация была столь необычной, а воображение Мэри Фрэнсис разыгралось настолько, что она была уже не в состоянии справиться С любопытством, – ей хотелось знать, возбуждает ли его так же, как ее, все, что он делает с ней.

Определить это из-за его свободного балахона было трудно, возможно, именно поэтому он так и одевался. Ей еще никогда не приходилось бывать в обществе сексуально возбужденных мужчин, но, несмотря на монастырское прошлое, совсем уж наивной она не была. Мэри Фрэнсис не раз видела обнаженных мужчин в больнице, где проходила практику.