Она спохватилась как раз вовремя, ибо он вновь обернулся. Шона застыла, стиснув кулаки за спиной и высоко вздернув подбородок.

— Жадный и ничтожный ублюдок! В замке полно комнат и кроватей, ты мог бы оказаться в любой из них!

Дэвид высоко поднял бровь. С улыбкой и сарказмом в голосе он повторил:

— Стало быть, жадный и ничтожный ублюдок?

— Вот именно! Ты мог бы выбрать любую из по меньшей мере десятка постелей, но предпочел злорадствовать, сбросив на пол меня!

На миг Дэвид опустил ресницы, а когда вновь поднял их, в его глазах плясал насмешливый блеск. Он играет с ней, подумалось Шоне. Как кошка с мышью. Он затеял нелепую игру.

— Говоришь, я сбросил тебя на пол? — пробормотал он, шагая в сторону Шоны.

Это были шаги хищника. Зловещие шаги, медленные, осторожные, рассчитанные. Они приводили Дэвида прямиком к Шоне. Но вдруг он шагнул в сторону.

— Пока, — произнес он негромко, оглядывая Шону с ног до головы, — я еще не валил тебя на пол, хотя над этим стоит задуматься! — сообщил он. Теперь Дэвид стоял за спиной Шоны. Она быстро повернулась к нему лицом, опасаясь его горячего дыхания сзади.

— Ты лишил меня моей постели. Моей, а не твоей. Это не твоя комната. Можно сказать, ты сбросил меня на пол, — негодующе заявила Шона. — Это одно и то же.

— Значит, вот как ты считаешь?

— Да.

— Но замок, как мы установили, принадлежит мне?

— Да, — неловко пробормотала Шона.

— Тогда любая постель в нем — моя, — заключил Дэвид.

— Но только когда ее не занимает кто-нибудь другой!

— Если я вышвырнул тебя из постели, позволь вернуть на место!

Шона задохнулась и чуть не вскрикнула, когда ее обхватили руки Дэвида. Его прикосновение не было грубым или жестоким: он просто поднял ее и бросил на кровать.

Она упала на подушку — ошеломленная и перепуганная, не решаясь пошевельнуться и вместе с тем опасаясь лежать неподвижно. Она вновь затаила дыхание, когда Дэвид вдруг оказался рядом, придавив ее колени мускулистой ногой и одной рукой удерживая ее. Опершись на локоть, Дэвид наблюдал за ней.

— Дражайшая леди Мак-Гиннис, поскольку я совершил такую непростительную грубость, сбросив вас на пол, прошу вас вернуться обратно в постель. Я не намерен подвергать вас такой пытке, как ночь, проведенная на полу.

В его зеленых глазах плясало пламя. Шона не знала, насмехается Дэвид над ней или с трудом сдерживает ярость. Она понимала только, что его близость тревожит и возбуждает ее. Она боялась шевелиться и даже дышать, чувствуя его всем своим существом. Дэвид обратился к ней любезным и сдержанным тоном, однако в нем ощущалось нетерпение — словно огонь, разгоревшийся в глазах, жег его целиком, а игре в кошки-мышки вскоре предстояло подойти к концу.

Она испустила прерывистый вздох, чтобы суметь ответить.

— Откровенно говоря, я бы предпочла спать на холодных камнях.

— Вы весьма любезны, но, боюсь, говорите так только потому, что вдруг решили проявить великодушие.

— Я не имею ничего против пола.

— А я не в состоянии сбросить вас туда: похоже, вы скрываете свои истинные чувства.

Зеленый огонь в его глазах продолжал угрожающе пылать, предвещая опасность. По-прежнему боясь сдвинуться с места, Шона мысленно поклялась держать себя в руках. Она не позволит водовороту чувств, охватившему ее, пересилить ее гордость, достоинство и смелость.

— Значит, на пол отправишься ты? — с надеждой осведомилась она.

— Ни в коем случае.

— Как же быть? — еле слышным шепотом спросила она.