Он на цыпочках приблизился к кровати Пандоры и коснулся ее руки. Темные ресницы медленно приподнялись. На губах заиграла тень улыбки.

– Кол… как я рада, что ты пришел. Ужасно боялась… что откажешься… – прохрипела актриса. – Ты… ты потерял глаз на войне?

– Нет, просто вчера туда что-то попало.

Ридикюль прелестной мегеры. Пандора протянула ему худую руку.

– Сядь подле меня.

Колтон опустился на край кровати и, прижав ее руку к груди, всмотрелся в лицо. Зеленовато-карие глаза когда-то сверкали жаждой жизни. Но теперь смотрели в пространство, словно предвидя ожидавшее впереди небытие.

– Я приехал, как только смог Пандора. Что с тобой?

– У вас… родилась дочь… милорд, – простонала она. – Вы… наполнили меня своим семенем… в последний раз, когда мы были вместе.

Колтон оцепенел от ужаса. Что теперь будет? А его мечты об Адриане?

– Но ты говорила, что не можешь иметь детей! Клялась, что бесплодна!

– Ах… но это было до того, как появился ты, – слабо усмехнулась она. – У настоящего мужчины… все получается… но…

– И ты умираешь из-за моего семени? – пробормотал охваченный раскаянием Колтон.

– Глупый! – Пандора попыталась рассмеяться, но вместо этого судорожно закашлялась. – Зачем зря винить себя? Роды были тяжелыми.

Колтон осторожно откинул влажные вьющиеся пряди с побледневших щек.

– Я знаю нескольких лондонских врачей. Моя семья часто пользовалась их услугами. Все это прекрасные специалисты. Немедленно пошлю за кем-нибудь своего кучера.

– Слишком поздно, Колтон, – выдохнула Пандора. – Я потеряла много крови… и хочу попросить тебя об одном.

– О чем? – вырвалось у Колтона. Только не это! Еще до того, как началась их связь, он предупредил Пандору, что не женится на ней. А ведь теперь терять ему было куда больше, чем тогда!

– Позволь… преподобному Гудфеллоу… повенчать нас… прежде… чем я умру…

За годы своей офицерской карьеры Колтон делал все, чтобы избежать уз брака, особенно с амбициозными женщинами. Несмотря на ссору с Адрианой, она была и оставалась единственной, на которой он хотел жениться. Потрясенный бесцеремонным требованием актрисы, он сам не понял, как с губ сорвались жестокие слова:

– Но я почти обручен с другой!

– Сегодня ночью… я умру. Неужели ты не позволишь мне отойти спокойно?

Колтону стало не по себе. Интуиция, ни разу его не подводившая, подсказывала, что в таких делах торопиться не стоит.

– А что будет с ребенком?

Губы женщины жалко скривились.

– Пожалуйста… возьми ее с собой… и будь хорошим отцом… Со временем… увидишь… как она похожа на тебя… – Пандора с трудом сглотнула и, помолчав несколько секунд, объяснила: – Хотя… кроме тебя… я не была с другим мужчиной… ты… нуждаешься в доказательствах. У нашей дочери… красное… родимое пятно на попке… как у ее отца… – Она с трудом показала на женщину в углу. – Элис… убирала в театре… и только вчера потеряла своего ребенка… согласилась присмотреть за моим.

Толстуха молча поднялась со стула и поднесла Колтону дитя. Злорадно ухмыляясь и не сделав попытки прикрыть огромную, грязную, больше похожую на арбуз грудь с выступающими голубыми венами и толстым соском, она перевернула девочку так, чтобы на крохотную попку падал свет, и ткнула пальцем в пятнышко.

У Колтона упало сердце. Слишком часто он видел этот темный мазок, проходя обнаженным мимо зеркала.