Оставив Саманту недоумевать над его словами, он приблизился к рыжеватому мужчине, несколько минут назад гонявшемуся за сестрой, присутствие которого только сейчас обнаружили волкодавы. Очевидно было, что животные его любят, да и сам он, присев на корточки, гладил мохнатые спины.

Колтон с улыбкой протянул руку.

– Думаю, мне давно пора официально принять зятя в семью! Что скажете, Персиваль?

Довольное урчание собак немедленно стихло, едва молодой человек энергично вскочил и с готовностью принял протянутую руку.

– Спасибо, милорд. Счастлив, что вы вернулись.

– Никаких милордов, ясно? – шутливо запротестовал Колтон. – Теперь мы братья. Зовите меня по имени.

– Честь, которую я с радостью принимаю. И поверьте, буду крайне доволен, если будете звать меня Перси, как и все друзья.

– Следовательно, я могу считать себя в их числе, – кивнул Колтон.

Подошедшая Саманта вызывающе подбоченилась, будто кровно обидевшись на мужчин.

– Вижу, вы двое не нуждаетесь в представлениях!

Колтон с шутливой укоризной покачал головой.

– Матушка подробно писала о вашей свадьбе, а сегодня во время разговора сумела освежить мою память. Похоже, дорогая, она в восторге от твоей семейной жизни и задается только одним вопросом: будут ли у нее когда-нибудь внуки?

Заметив, что жена ошеломленно приоткрыла рот, Перси откинул голову и зычно рассмеялся.

– Похоже, дорогая, твой брат переходит прямо к делу!

Саманта своенравно вскинула голову.

– «Дорогая, дорогая, дорогая»… будь я женщиной подозрительной, сразу решила бы, что вы уже успели попробовать папин портвейн или его любимое бренди!

– Для этого еще будет время после ужина, дорогая. Я и сам не прочь пропустить стаканчик бренди перед сном, – заверил Колтон, потрепав ее по плечу.

Перси, сразу став серьезным, обратился к нему:

– Вы представить не можете, какое облегчение для всех нас знать, что вы вернулись живым и почти невредимым! Саманта настаивала, чтобы я сообщал ей обо всех сражениях, в которых вы участвовали, сразу же после прибытия во дворец очередного курьера с депешами. Хорошо, что наш городской дом стоит неподалеку и я мог сразу же принести ей последние новости, а она – отправить весточку матери. Сознание постоянной опасности, грозившей вам, держало всех нас в напряжении. Ваше имя было постоянно на устах у всех, особенно у вашего отца. Хочу заверить, что ваши родители невероятно гордились подвигами сына. Мало того…

Он хитро улыбнулся брату, на что в ответ Стюарт настороженно нахмурился.

– Бедняге Стюарту далеко до ваших героических деяний…

Не услышав ничего подозрительного, тот медленно приблизился и с кривоватой улыбкой заметил:

– Когда-нибудь, Перси, тебе, возможно, самому придется испытать ужасы битвы, когда над головой свистят ядра и пули. Такому молокососу, как ты, слишком долго пришлось служить эмиссаром под крылышком принца-регента, но уверяю, от тебя потребуют куда большего, если вдруг Наполеон сумеет вернуться.

– Не дай Бог, – тихо, почти про себя, пробормотал Колтон.

Перси сделал вид, что потрясен оскорблением.

– Как! Мой собственный брат безжалостно принижает мои героические усилия держать его высочество в курсе передвижения наших войск? «Молокосос»!

И, гордо выпрямившись во весь свой немалый рост, он оскорблено оглядел старшего Берка.

– Ты понятия не имеешь, как опасны подводные камни дипломатии. Иначе воздержался бы от столь злобной клеветы.

Саманта успокаивающе погладила мужа по руке.

– Не расстраивай своего бедного брата, дорогой. Он и без того много вытерпел, когда свинцовое ядро ударилось в дерево и огромные щепки вонзились в его несчастную плоть! Вне всякого сомнения, теперь рев пушек повергает его в дрожь после того, что он вынес в руках хирургов, отнюдь не спешивших вытащить острые занозы.