Запоздало поужинав, я отправился к Денисову в номер, постучал.
— Кто? — донеслось из-за двери.
— Нерушимый, разговор есть. Открой.
Денисов — парень простой, потому высунулся из номера и отрезал:
— Чего тебе?
Я распахнул дверь и вошел без приглашения, рассчитывая, что напор не покажется Игорю чрезмерной наглостью.
— К тебе вопрос, Игорь. Знаю, что ты ответишь честно. — Я сел в кресло, закинув ногу за ногу. — Ты ж видел, каков я на воротах. Что скажешь?
Он усмехнулся, потер подбородок, посмотрел так, словно видел впервые.
— Честно?
— А ты по-другому умеешь? — деланно удивился я.
— Ты, как Кокорин: талантливый сучонок. Но — как бы сказать — неограненный. Техники тебе не хватает, хотя везет чертовски. Если потренироваться год, цены тебе не будет.
— То есть на ворота ты бы меня не поставил.
— Рано еще, — ответил он.
— А если я гарантирую, что не пропущу ни одного мяча?
— Как гарантируешь? — усмехнулся он. — Расписку напишешь? Понимаешь, мы не имеем права рисковать.
— Вот уж не ожидал это услышать от тебя, — сказал я и добавил, когда Денисов выпучил глаза: — Только что мне Марокко то же самое сказал. Ну, ему-то простительно… в силу возраста. А ты-то прогрессивный талантливый игрок.
— Но не тренер, — скрипнул зубами он.
Разозлился — это хорошо. Не понравилось, что его сравнили с престарелым Марокко.
— И как тебе результат этого вашего «не имеем права»? — продолжил я, надеясь до него достучаться. — Если на ворота пойду я, счет будет 0:0. А если вы заиграете, то победим. Мне ведь тоже проигрыш не нужен.
— Я не принимаю таких решений, — отрезал он. — Ты пришел не по адресу. Но мне, хоть я и не тренер, ясно, что ты — карьерист, потому готов на все. Только поэтому ты сидел бы у меня на скамейке.
На языке вертелось: «Ты же видел меня в деле — и не сделал выводов?» — но я смолчал.
— Когда нет шансов, все, что остается — рисковать. Подумай над этим, Игорь… Пожалуйста.
Я поднялся, чтобы уйти. На душе было гадостно. Ну как им донести, что я могу спасти ситуацию? Ногу Полозенкову сломать? Морду разбить, чтобы у Марокко не осталось выбора, и он выпустил меня?
Вспомнилась щелочь в перчатках. Нет, я так не играю. Но и мириться с позором не собираюсь. Когда я потянулся к ручке двери, в номер настойчиво и нервно постучали. Я остановился, обернулся к Денисову.
— Сговорились, что ли, — проворчал он. — Кто еще?
Ручку подергали, но дверь была заблокирована. Уверенный, что это Кокорин, я, не дожидаясь, пока хозяин номера расчехлится, убрал электронный ключ из разъема и открыл дверь.
Внутрь ломанулся Кокорин, прошипел:
— Получи, сука!
Я чуть сместился в сторону, уходя от удара. Перехватил его руку, заломил за спину, повалил Кокошу, от которого разило спиртным, и оседлал раньше, чем он сообразил, что быканул не на того. Обалдевший тезка завозился на полу, тщетно пытаясь освободиться из захвата, увидел Денисова, растерянно стоявшего у кровати, и замер.
— Что за нахрен?! — воскликнул Денисов.
— Ты, сука, меня на весь мир опозорил! — В голосе Кокорина клокотала ярость. — Тебе повезло, падла ты замшелая! Еще одно оскорбление во время игры — и я тебя по газону размажу, понял? У всех на глазах!
— Отпустить его? — спросил я у Денисова. |