Зазвонил Тамарин телефон. Пока она доставала его из сумочки, на солнце сверкнул бриллиант в изящном колечке. «Ах, да! Это ж подарок Новака на помолвку».

Боб вспомнил, что назначенная дата свадьбы неумолимо приближается. Он посмотрел на Тамару: ее профиль четко вырисовывался на фоне синего мартовского неба. Чуть вздернутый кончик носа, слегка более пухлая, чем верхняя, нижняя губа, кончики волос, торчащие во все стороны на затылке. Пожалуй, короткая стрижка шла Тамаре, ее красоту было трудно испортить, но Бобу не нравился этот новый имидж. Этот образ был для него новым и чужим. Ее поступок кричал: «Помоги!» С волосами она обрезала нити, связывающие ее с прежней жизнью. С ним. Но Боб не считал себя хорошим психологом. Ему могло и показаться. А вдруг это последний писк моды, любезно предложенный имиджмейкерами и стилистами? Он продолжал смотреть на Тамару, борясь с искушением потрогать ее волосы, провести пальцем по побритой шее. Почувствовав его взгляд, она поправила волосы и подмигнула, прижимая телефон к щеке:

— Да, Полина! Помню, договаривались. Извините. Опоздаю минут на сорок. Спасибо.

Тамара отключила телефон и развела руками:

— Прости, Боря. Дела. Предсвадебные. Я замуж выхожу, если ты не забыл.

Боб кивнул. На его лице ничего не отразилось, это не могло не раздосадовать Тамару. Она отвернулась в поисках ближайшей урны и не заметила, как побелели костяшки его пальцев и бумажный стаканчик смялся, едва не выплеснув содержимое:

— Помню, Тома!

— И еще помни — вы с Вохой в верхней части списка гостей. — Тамара протянула руку Бобу.

Он ее легонько пожал, чувствуя, как ее прохладная ладошка выскальзывает из его руки, будто золотая рыбка.

— Пока!

— Счастливо!

Вдруг Тамара подалась вперед и быстро, по-дружески коснулась губами его небритой щеки. Боб улыбнулся. «Все та же девчонка!» Как сквозь серые низкие тучи проглядывали лучи солнца, так сквозь образ деловой дамы нет-нет да и прорывалась та самая первокурсница: дерзкая, смелая, бескомпромиссная. Внутри у Боба, против его воли, разлилось тепло. Его обдало волной резкого запаха ее духов. «Новый аромат. Раньше Тома предпочитала совсем другие нотки: пачули, амбра, мускус. Теперь же… Что это? Гардения? Табак? Кожа?»

Пока Борис прислушивался к своим ощущениям, он все отчетливей улавливал тонкий голосок, кричащий внутри него ее голосом «Помоги!» Тома повернулась и быстро пошла через парк к своей машине. Боб задумчиво смотрел ей вслед. В этом пальто он последний раз видел ее на кладбище, когда хоронили Тимура. Меховой воротник колыхался на ветру. И он как загипнотизированный смотрел на танец ворсинок, увидев его в замедленном темпе. Капли дождя падали на ворсинки, сминали их, и те уже не могли подняться. Потом на покатое плечико легла рука Новака в серой лайковой перчатке, и Боб очнулся. Такие состояния, которые он называл про себя «frozen moment», обычно предшествовали раскрытию дела. Почему же он до сих пор блуждает впотьмах?

Ни Боб, ни Тамара не заметили, что за ними из приспущенного окна своей машины все это время наблюдал Сотник, нынешний начальник службы безопасности Новака.

21

Воха крутился перед зеркалом, поправляя плечевую кобуру. В области лопатки кожаная шлейка перекрутилась и давила. Воха расправлял ее непослушными, загрубевшими за зиму пальцами, пока в зеркале не отразилась Лариса, одетая по-домашнему, в кокетливом халатике и шлепанцах на каблучках с помпоном. «Черт, разбудил-таки на свою голову! А казалось, заснула». При виде кобуры глаза Ларисы хищно сузились.