Но это не любовный роман. Он затеял с ней игру. Чтобы Кин заплатил деньги прежде, чем получил свое?

Она уже выпила кофе, а Кин все еще не возвращался. Он что, намеренно заставляет ее ждать, чтобы продемонстрировать, кто теперь хозяин положения?

Николь снова подошла к окну – пусть Кин застанет ее там же, где оставил, равнодушную к роскошному пентхаусу – свидетельству его богатства и успеха. Решительно захлопнув душу, она все же инстинктивно почувствовала присутствие Кина в тот самый момент, когда он вошел в гостиную, хотя шагов и не было слышно. Николь уловила изменение в атмосфере – словно включился какой-то источник энергии, заставивший вибрировать воздух. Она поняла, что Кин здесь, наблюдает за ней, хочет, чтобы она повернулась к нему. Тело Николь было готово откликнуться на его молчаливый призыв, но она собрала все свои силы и справилась с этим.

Пусть он сам подойдет. И Кин подошел. Сердце барабанной дробью оповестило Николь о его приближении. Вот уже его руки легли на ее бедра, вот они скользнули вверх, забрались под блузку и высвободили груди из кружевных чашечек бюстгальтера. Он нежно касался их, поглаживая соски большими пальцами, которые твердели в ответ.

Николь затаила дыхание, охваченная чувственным желанием. Это было так давно… очень давно… а Кин знал, как коснуться ее, как возбудить, как увлечь в омут наслаждения, от которого плавится все внутри. Наконец она очнулась и хотела высвободиться из его объятий, но Кин уже снимал с нее блузку вместе с бюстгальтером.

– Стой спокойно, – скомандовал он. Его пальцы зарылись в ее волосы, разделили их, подняли длинные локоны и перебросили со спины на грудь.

Николь стояла неподвижно, но не смогла сдержать конвульсивную дрожь, когда Кин поцеловал сзади ее открывшуюся шею. Его губы были горячими и соблазняюще чувственными. Кончиками пальцев, легко касаясь, он провел вниз по ее позвоночнику, нарисовал дразнящие круги на ребрах…

– Я всегда любил касаться тебя, Николь, – прошептал он.

Не надо говорить «любил» применительно ко мне, подумала Николь с яростью. Да, тебе нравилось возбуждать меня, но любовь – это то, о чем ты не имеешь понятия.

Руки Кина добрались до пояса ее джинсов. Он расстегнул кнопки и потянул молнию вниз. Живот Николь сжался под его теплыми ладонями. А пальцы Кина были уже между ее бедер, где полыхал вызванный им пожар. Он знал, как касаться ее и там, мягко и нежно поглаживая складки ее естества, пока они не раскроются ему навстречу, а сама Николь не потеряет над собой контроль.

Дыхание Николь участилось. Слабые стоны прорывались сквозь сжатые губы.

– Давай снимем это, – произнес Кин хриплым голосом. Он потянул вниз ее джинсы вместе с трусиками, и они плавно соскользнули по ногам Николь.

Странно, но, оказавшись совершенно обнаженной, она не почувствовала себя уязвимой. Наоборот, она почувствовала себя свободной. Свободной от всех обязательств, которые тяготили ее так долго. Сейчас она была только женщиной, в которой пробуждалась долго дремавшая чувственность.

Кин тесно прижал Николь к себе, и она в полной мере ощутила степень его возбуждения, когда к ее ягодицам прижалась его восставшая плоть.

Это было странно и очень… знакомо. Странно потому, что у нее не было мужчин после Кина, а знакомо – потому, что это был Кин, и ее тело узнавало каждый дюйм его тела. Николь не смогла сдержать волну неистового, первобытного ликования от этого узнавания.

Это был ее мужчина…

– Позволь мне показать тебе кое-что.

Он выпустил ее из объятий, взял за руку и провел через гостиную в большую спальню. Первое, что увидела Николь, была прекрасная бабочка на подставке с подсветкой, от которой ее крылья меняли цвет в удивительной флюоресцирующей голубой гамме.

Глава седьмая

Я был уверен в этом, торжествующе подумал Кин.