Он удивился, что дочь спустилась так рано. Глаза удовлетворенно сверкнули. От­цу нравилось это классическое черное платье, драпирующееся мягкими складками и подчеркивающее стройную фигуру. Она прекрасно знала об этом. Ну что ж, при­дется играть по его правилам. Раз он ниче­го прямо не говорит, то и она будет дей­ствовать обходными путями.

Она и причесалась по-другому – распу­щенные волосы свободно ниспадали на плечи.

– Вот так-то лучше, – с удовлетворени­ем отметил отец. Он подошел к бару и на­лил ей бокал хереса. При этом глаза его озорно блестели. – Калебу тоже понравит­ся, я уверен.

Она сердито нахмурила брови.

– Мне безразлично, понравится это ми­стеру Джонсу или нет, и тебе это прекрас­но известно! – выпалила она, взяла бокал и села в кресло. – А утром пришлось за ехать в офис, потому и оделась соответ­ствующе.

Только перед своим отцом она могла быть самой собой и говорить то, что дума­ет. Да и что за секреты могут быть от че­ловека, на глазах которого прошла вся твоя жизнь, кто менял тебе пеленки, кто видел, как выпадали твои молочные зубы, кто уверял тебя, что веснушки на носу пройдут на следующий день, хоть оказался и не прав, и кто утешал тебя во время первых любовных разочарований!

Отец поудобнее устроился в кресле на­против нее.

– Ну как там город? – спросил он, иг­риво подмигнув. Необычные ореховые гла­за до сих пор не утратили своего блеска.

Но Элен не так-то легко было провести.

– С городом все в порядке, – сухо от­ветила она. – И хватит уклоняться от раз­говора.

– Уклоняться? – Глаза его невинно распахнулись. – Не понимаю, о чем ты?

– Ах, папа, – улыбнулась она, – ты такой притворщик.

Он глубоко вздохнул, легкомыслия как не бывало.

– Это мой дом, Элен…

– Но и мой тоже, – возразила она. Отец посмотрел на нее с упреком.

– Ты уже семь лет как покинула его. Твой дом – в Лондоне.

Она покачала головой.

– Мой дом всегда был здесь, в «Вишне­вых деревьях», и только здесь.

– В самом деле? – недоверчиво вски­нул он брови. – И как часто ты была здесь за последний год? За последние пол­года?

Упрек заставил ее покраснеть. В про­шлом году она была здесь всего два раза, а в последний раз приезжала на Рождество; если бы она навещала отца почаще, то дав­но бы заметила опасность в лице Калеба Джонса и давно бы пресекла все его наме­рения!

– Но ведь это все равно мой дом, па­па…

– Это большой, старый дом, полный воспоминаний, который ждет не дождется, когда же в нем снова зазвучит детский смех, – сказал он сердито. – А поскольку в последнее время ты часто уверяла меня, что никуда не уедешь из Лондона, дескать там твоя работа, и что ты вовсе не собира­ешься выходить замуж и заводить детей, то я уже и надеяться перестал, что когда-ни­будь увижу, как мои внуки приезжают ко мне в гости!

От такого упрека Элен даже вздрогнула. Она понимала, намерения у отца самые лучшие, но тем не менее слова его глубоко задели ее.

– Послушай, папа, ведь это твой дом, – начала она решительно.

– Калеб обещал мне коттедж в поме­стье, так что я все равно буду жить на этой земле, – отмахнулся отец.

– Калеб все предусмотрел, не так ли? – спросила она ехидно.

– Но ведь это логично…

– Конечно, логично, что касается его, тут только о логике и говорить, – едко за­метила она. – Но ведь, когда дом продадут, его владельцем окажется он! Хорошо придумал!

– Меня это тоже устраивает, – вздохнул отец.