— Думаю, вряд ли кто-то захочет спросить у тебя твою фамилию, но на всякий случай пусть будет, — сказал Гарри.

— Вот и хорошо, — ответила сестра. — С этого момента ты должен называть меня Ритой, чтобы я немного привыкла к своему новому имени.

Она закончила завтракать и поднялась из-за стола. Улыбаясь брату, сказала:

— Пойду к себе наверх — наносить «боевую раскраску». Если я перестараюсь, так что тебе будет стыдно появиться со мной, скажи мне обязательно.

— Конечно, скажу, — пообещал ей брат. — Пойду посмотрю, что бы мне такое надеть самому, и скажу, чтобы подавали экипаж.

— Я уже упаковала почти все твои вещи, — сказала Аморита. — У тебя превосходные костюмы и фраки, Гарри!

— Да, мне пришлось заменить старые, — признался молодой человек, чувствуя себя неловко перед сестрой. — Они ведь практически превратились в лохмотья!

— Знаю, — ответила девушка, — мама всегда следила за тем, чтобы ты был одет с иголочки.

В ее словах не прозвучало ни зависти, ни упрека. Она ушла, не дождавшись его ответа.

Гарри подумал, что таких понимающих и самоотверженных сестер можно было по пальцам пересчитать и что ему, безусловно, повезло, что у него была Аморита.

Он не сказал ей, что его костюмы еще не оплачены.

Счет за них он тоже собирался оплатить из тех денег, которые выиграет на скачках. Если выиграет.

«Я должен победить — я должен!» — сказал он себе уже в который раз, направляясь к конюшне.

Он также решил, что сегодня вечером ему не стоит слишком много есть и пить. Это будет большой ошибкой и может повлиять на его форму.

Как и Аморита, Гарри был немного худым для своего роста.

Но это помогало ему в верховой езде, так как вес наездника, безусловно, является одним из важных факторов при участии в скачках.

Сейчас, думая об этом, он решил, что Аморита была уж слишком худой. И он прекрасно знал, что причиной этому было скудное питание в замке. Порой еды просто не хватало.

Кроме того, девушке приходилось очень много работать.

Гарри пришла мысль, что ее глаза были слишком большими для ее маленького личика.

Он бы не удивился, если бы все платья, которые он привез ей от Милли, пришлось бы ушивать в талии на пару дюймов.

«Какой же я идиот! Я должен как следует заботиться о девочке, а не думать постоянно о себе. Господи, обещаю сделать все возможное, чтобы сделать ее жизнь лучше!» — решительно сказал он себе.

Отправляясь в путь, брат и сестра пребывали в отличном настроении.

Гарри погрузил чемоданы и закрепил их на задней части фаэтона.

Когда он взобрался в коляску, уселся рядом с Аморитой и взял поводья, сестра спросила:

— Будем брать с собой еще кого-нибудь?

— Нет, — ответила он. — Есть, однако, Бен. Но я не хочу, чтобы он проболтался, когда вернется домой.

— Я думаю, он не станет о нас ничего рассказывать, если ты его об этом попросишь, — сказала сестра. — В то же время лучше не испытывать судьбу. Наверное, разумнее будет оставить его здесь.

— В замке будет достаточно слуг, чтобы обслужить нас, — сказал Гарри. — И, конечно же, найдется горничная, которая поможет тебе с вашими дамскими штучками.

Аморита рассмеялась:

— Никогда об этом не думала. Я всегда справляюсь сама.

— Но там обязательно к тебе кого-то приставят, — сказал брат. — Будь осторожна, когда будешь разговаривать с ней.

— Было бы лучше, если бы я была совсем слепой, глухой и немой на этом вечере! — заметила Аморита.