Анне и команде предстояло завершить расследование допросом Дорис Итвелл, чтобы выяснить степень ее участия в укрывательстве сына, Александра Фицпатрика, и хранении ящиков с фентанилом на территории ее жилища. В силу преклонного возраста она не подверглась аресту и содержанию под стражей, но обвинение ей все-таки будет предъявлено.

Анна зашла в кабинет Каннингам, чтобы обсудить предстоящий допрос, и увидела, что та плачет, закрыв лицо руками.

Каннингам достала из коробки на столе носовой платок и высморкалась:

— Новости у меня ужасные, и меня не будет несколько дней.

— Сочувствую.

— Вчера ночью моя партнерша упала в обморок, ее увезли в больницу. Обнаружили еще одну опухоль и… — Она вытерла глаза и продолжила: — Не могли бы вы на некоторое время меня заменить? Суперинтендант Ленгтон по-прежнему надзирает за ходом расследования на последнем этапе, но очевидно, что до начала суда нам самим нужно ликвидировать все недоработки.

Анна подумала, что гуляющий на свободе Фицпатрик — не просто недоработка, но решила, что сейчас не время об этом говорить.

Она вернулась в совещательную и подошла к Филу:

— Слышали уже? Каннингам несколько дней не будет.

— Да — и невелика потеря. От нее с самого начала было не много толку.

— Вся информация у дежурного офицера. Я еду в Оксфордшир допрашивать миссис Итвелл, а вы завершайте все здесь.

Анне хотелось еще раз допросить Адриана Саммерса, чтобы проверить кое-что из его показаний.

Когда Анна направлялась к своему кабинету, к ней подошел Гордон:

— Я насчет Дамиена Нолана. Свидетельства о рождении я не нашел, зато нашел свидетельство о браке с Гонор — зарегистрирован в Оксфордшире в восемьдесят четвертом году, и там указана дата рождения — восемнадцатое марта тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, больше ничего. Еще паспорт…

— Значит, нужно найти свидетельство о рождении.

— Ну да, но пока не удалось.

— Ничего, попробуем еще раз позже. Я сейчас еду в Брикстон для допроса Адриана Саммерса, а потом мы с вами отправимся в Шиптон-на-Стауре повидать миссис Итвелл.

Адриан выглядел ужасно. Глаза красные, небритый; после нескольких дней в заключении лицо приобрело типичный землистый оттенок.

— Ко мне родители приезжали, — сообщил он, едва не плача.

— Мне нужно вас еще кое о чем спросить, — ответила Анна.

— Клянусь, я больше ничего не знаю.

— Меня беспокоит одна деталь — записка, которую мы обнаружили в «мицубиси». — Анна сделала паузу, но Адриан молча смотрел на нее. — На ней указано, как проехать на ферму в Оксфордшире.

— Ну да, я не знал, где это.

— Кто ее писал?

Адриан смутился.

— Мы знаем, что вы туда ездили, — вздохнув, сказала Анна. — И вы признали, что отвезли туда наркотик.

— Признал.

— Так кто писал записку?

— Кажется, тот, кого вы называете Александром Фицпатриком. Клянусь, я не знал, кто он, — я вам уже говорил.

— Но дело в том, что почерк не его.

— Ну, не знаю. Не помню.

Анна опять вздохнула. Гордон взглянул на нее, не понимая, почему записке уделяется столько внимания. Анна принялась нетерпеливо постукивать ногой:

— Ну же, Адриан! Фицпатрик дал вам эту записку?

Адриан почесал голову:

— Ну, я загрузил товар. Насколько помню, мистер Коллингвуд…

— То есть Фицпатрик?

— Ну да.