|
- И все-таки - проверьте пульс... Говорили, естественно, не на французском, а на самом обыкновенном русском языке, и Косухин горько пожалел, что напрочь потерял столь необходимую бойцу мировой революции классовую бдительность. Выходит, покуда он глазел на Л'Арк Триумф да на Тур д'Эфель, белые гады не теряли времени. Степе стало не страшно, а стыдно. Чья-то рука легко сжала запястье. - Как у младенца, господин капитан. Не понимаю, зачем мы с ним возимся? - Вы на фронте тоже обсуждали приказы, поручик? - По-моему, он уже пришел в себя, - уверенно предположил третий голос. - Взгляните господа - веки дергаются. "Ах ты, чердынь-калуга!" - еще раз пожалел о своей неосторожности Степа, но, ясное дело, жалеть было уже поздно. - Вы совершенно правы, - констатировал тот, кого называли капитаном. - Господин чекист, можете не притворяться... Косухин никак не реагировал, и тут кто-то сильно ударил его по лицу. - Прекратите, поручик! - голос внезапно стал злым и резким. - Не смейте бить пленного! - Но господин капитан! - Немедленно извинитесь! - тон явно не допускал возражений. Тот, кого называли поручиком, недовольно пробормотал: - Прошу прощения, господин чекист... Играть в прятки было бессмысленно, и Степа открыл глаза. Он не ошибся. Его везли в том самом черном автомобиле, двое молодых людей в штатском сидели рядом с ним на заднем сиденье, еще двое, включая шофера, на переднем. Шторки на окнах салона оказались опущены, но сквозь переднее стекло можно было увидеть освещенную фарами дорогу, вдоль которой мелькали выхваченные неровным светом силуэты деревьев. Итак, его вывезли из Парижа. Кто и зачем - особых сомнений по этому поводу не оставалось. - Очухались, ваше комиссарское превосходительство? - спросил поручик, сидевший, как выяснилось, слева. Он был молод, даже моложе Степы, но его юное лицо пересекал глубокий рваный рубец. Косухин решил не реагировать. - Ничего, у генерала разговорится, - заметил тот, что был за рулем. - Господин капитан, разрешите мне его лично ликвидировать. Должок имеется... - Это не ко мне, Сергей, - капитан, сидевший справа, был, похоже, не склонен одобрить эту идею. - Никогда не занимался... ликвидацией. - Тогда выдадим этому типу револьвер и устроим техасскую дуэль, - предложил тот, кто сидел рядом с шофером. - Извините, Виктор, но это ваше чистоплюйство... Разговор был не из веселых, но Степа заставил себя думать о другом. Эта четверка - явные беляки, видать еще совсем недавно воевавшие против трудового народа где-нибудь на Дону или за Байкалом. Действовали они не по своему усмотрению, а по приказу какого-то неведомого генерала, к которому его, Косухина, и везут. А генерал, и сомневаться в этом нелепо, действовал не без подсказки господина Карла Берга. |
