Маг то и дело посматривал на лютню барда, и Виол на всякий случай отложил её в сторону. Я же демонстративно положил топорище на стол, но убирать не стал.

Мы долго молчали под изучающим взглядом толстяка. Это был властный собеседник, в руках которого оказалась моя жизнь. Ну, это он так думает…

Наконец, толстяк перевёл на меня взгляд, определив во мне главного, и прикоснулся пухлыми пальцами к одному из перстеньков.

— О, тоже Маюнова струна, — одобрительно кивнул бард, разглядев тиснение на перстне, — Даже три витка…

Толстяк ничего не ответил. Говорить начал не он, а охранник с арбалетом.

— Что вам нужно?

Глава 5

Я выложил на стол пару шелкопрядов. Маг-охранник шагнул вперёд, поднял одного, скучающим взглядом осмотрел, положил обратно. Он явно был разочарован.

— Это всё? — спросил охранник с арбалетом, — Этого мало.

— Ты — Сидор? — спросил я у толстяка, игнорируя его телохранителей.

Арбалетчик недовольно заурчал и поднял арбалет:

— Эй, бросская шваль, говорить ты будешь со мной!

Я даже не глянул на него.

— Скажи своему мордовороту, если он ещё раз откроет рот — он умрёт.

Толстяк вздрогнул, когда ему пришёл ответ от кольца, что я говорю правду. Я же пододвинул шелкопрядов к нему:

— У меня небольшие дела в Солебреге, и надёжный партнёр мне бы не…

Свистнула тетива, я едва успел отдёрнуть руку. Арбалетный болт воткнулся рядом с моими пальцами, пробив шелкопряда и столешницу. Выражение лица толстяка не изменилось, но теперь недовольно заурчал я, глядя на царапину на пальце.

Как символично. На порезе как раз набухла капля бросской крови…

— Громада, не надо, — зажмурившись, прошептал Виол.

Через миг стрелок, схватившись за горло, захрипел и выронил арбалет. Осев на колени, он бухнулся лбом об стол, подвинув его, и рухнул на пол. Кутень был стремителен и уже снова спрятался в пятне копоти, поэтому никто так ничего и не понял.

— Всё, мы трупы… — прохныкал бард.

— Сиди, — буркнул я.

Повисло молчание, толстяк секунду поражённо смотрел на убитого телохранителя, а потом двинул ногой. Послышался щелчок, позади мягко хлопнула дверь, и на нас упала тьма.

Моё зрение тут же переключилось на Кутеня, и я успел увидеть, как второй маг-охранник подскочил к двери. Он замахнулся в нашу сторону посошком, но удивлённо уставился на хозяина, явно не понимая, почему тот ещё здесь.

Толстяк дрыгал ногой, так и щёлкая по перемычке стула, и растерянно смотрел на нас. На посохе у мага вспыхнул огонь, но тот не спешил его применять. Видимо, нельзя, если внутри помещения остался хозяин.

— Маюнова грусть! — рядом со мной сучил руками ослепший бард, — Ничего не вижу! Я умер⁈

Он хотел схватить лютню, но я спокойно её взял и отодвинул. И всё это под испуганным взглядом толстяка, потому что тот думал, что я слепой.

— Виол, сиди спокойно, — буркнул я, — Слух же у тебя есть.

Толстяк, наконец, перестал дёргать ногой, поняв, что ни люк под ним, ни стрелы в стенах не сработают. А я показал пальцем ему за спину:

— Скажи своему магу, если и он двинется, то он тоже умрёт.

Маг явно захотел шевельнуться, но толстяк взвизгнул:

— Стой, он не врёт! — и тут же с ненавистью спросил, — Ты хоть знаешь, кто я такой?

Я улыбнулся.

— Так я и пытаюсь это выяснить.

Глаза толстяка пытливо бегали по помещению, он всё искал, чем же я убил его телохранителя. При этом перебирал перстеньки, явно в поисках ответа.

— Кто тебя послал?

Я пододвинул к нему другого шелкопряда, чтобы толстяк не забывал, что мои глаза всё видят.