— Вот и отлично, — улыбнулся бородавочник, — Ну, а пока, для закрепления… — Он поднял другой камушек, молочно-белого цвета, и сжал его в пальцах.

Тут меня скрутило от боли и я, выгнувшись, сверзился спиной на доски, чуть не пробив их затылком. Аха-а-ап, светлой воды мне за шиворот!

Словно тысячи игл скрутили каждую мышцу, и несколько секунд я обитал где-то на девятом круге ада. Вот, кажется, прошла вечность, и боль так же резко ушла, как и возникла.

О-о-о-ох, поглоти меня, Бездна…

— Это чтобы помнил, святоша, — со смехом бросил бородавочник, его голос удалялся.

— Да, чтобы помнил! — и в челюсть мне прилетело тупым копьём. Потом хохот беззубого тоже унёсся вслед за главарём.

Я полежал несколько секунд, глядя в потолок и успокаивая дыхание. Магия всегда была частью меня, и не сразу я мог поверить, что Тьма не повинуется моей воле. Выть от бессилия и обиды я не собирался, просто надо было принять это как данность.

Странный обмен. У меня снова есть рука, но нет магии. Вот уж данность, так данность.

Но меня интересовала ещё одна данность… Почему у меня такое острое, зудящее до самых глубин моей тёмной души, ощущение, что не только тело, но и весь мир вокруг — не мой?

Так, в любом случае, сначала надо выбраться.

Сплюнув зуб на пол, я снова сел. Звякнули цепи.

— Светлый, чтоб тебя… — снова прошипела колдунья.

— Заткнись, грязь, — резко бросил я, внимательно осматривая кандалы на руках.

Только что меня пришпорили другим артефактом, называемым «поцелуй белого дьявола». И он тоже состоит из двух частей — вторая, сделанная из косточки беса, должна примыкать к моей коже.

Не сразу, но я ощутил на себе удивлённые взгляды. Поднял глаза, посмотрел на колдунью и барда.

Бард, несмотря на затекающую в глаз кровь, таращился на меня, как на призрака. Даже колдунья, которой поза и так доставляла страдания, вся изогнулась, разглядывая меня.

— Чего уставились, тупицы?

— Моркатова стужь, — вырвалось у неё, — Что с ним?

— Такого в Маюновых сказках не было, — покачал головой бард, — Святоша ругается. Это же… я даже не знаю…

Я ничего не ответил, продолжая поиски. Так, кажется, вот он где…

В ржавом железном браслете на правой руке было прорезано отверстие, в которое аккуратно вставлен и заварен кузнецом «поцелуй белого дьявола». Со внутренней стороны эта косточка выглядывала утолщением, прижимаясь к моей коже.

Вырезана дырочка отвратно, сварка ужасная, и артефакт очень уж большой. Мои слуги и то делали изящнее, и уже давно научились производить такие артефакты гораздо миниатюрнее, так просто не найдёшь.

Я потянул цепь, повернул браслет, рассматривая кусочек кости через отверстие. Да уж, не вытащишь…

— Лиственник, что с тобой? — снова спросила колдунья натужным, хриплым голосом.

Я не ответил, только равнодушно скривился. Чародейка снова от бессилия повисла на цепях. Одна моя голая ступня была как раз возле её голой коленки, торчащей из порванного платья.

Днём, наверное, через дыры в её платье видно гораздо больше, но меня теперь совсем не интересовали плотские страсти.