|
Я сама до последнего времени верила, что твой отец умер, и теперь мне временами кажется, что я вижу сон. Но он не умер. Он убежал и добрался сюда, в этот дом, чтобы взять золото... Это бесспорно и, в то же время, невероятно... Ведь ворота Парижа охраняли, возле этого дома стояли стражи, как же он мог войти сюда? Флоримон взглянул на нее с высокомерной улыбкой. Она поняла, что от этого удивительного мальчика можно услышать еще нечто невероятное и воскликнула: - Ты знаешь, как? - Да. - Он нагнулся и прошептал ей на ухо: - Через подземный ход у колодца. - Что ты говоришь?! Флоримон вскочил с таинственным видом и схватил ее за руку: - Идемте! Они прошли коридором; мальчик взял ночник, горевший у входной двери, потом увлек мать в сад. Месяц был на ущербе, но все-таки можно было различить аллеи из подстриженных кустов, которые вели в глубину сада, к старой стене, где все оставалось, по приказанию Анжелики, в нетронутом виде, сохраняя поэзию средневекового вертограда. Колонна без отбитой верхушки, пестрый щит у самой скамейки, старый колодец, покрытый куполом из кованого железа, - все это напоминало о пышности пятнадцатого столетия, когда квартал Маре представлял собой один огромный замок со множеством дворов - резиденцию французских королей и принцев. - Паскалу показал нам этот секрет, - объяснил Флоримон. - Он говорил, что наш отец распорядился привести в порядок старое подземелье, когда строил здесь свой дом. Он дорого заплатил трем рабочим, чтобы они хранили тайну. Паскалу был одним из них. Но нам он все показал, потому что мы сыновья графа де Пейрака. Смотрите сюда. - Я ничего не вижу, - сказала Анжелика, нагнувшись над черным отверстием. - Погодите. Флоримон поставил лампу на дно большого деревянного ведра, окованного медью, и стал медленно опускать цепь, на которой оно висело. В свете лампы стали видны блестящие от сырости стенки колодца. Мальчик остановил ведро на полпути. - Вот! Наклонившись, можно разглядеть в стенке деревянную дверцу. Если опустить ведро так, чтобы оно остановилось напротив, можно открыть дверцу и пробраться в подземный ход. Он очень глубокий и проходит под погребами соседних домов. Он идет вдоль крепостных стен со стороны Бастилии и раньше доходил до предместья Сент-Антуан, а там соединялся со старинными катакомбами и прежним руслом Сены. Но так как там все уже застроили, то мой отец велел провести ход дальше, до Венсенского леса. Там есть выход через разрушенную часовню. Вот видите, как все ловко устроено. Мой отец был очень осмотрителен, правда? - Но как же узнать, можно ли теперь пройти этим ходом? - Еще как можно! Старый Паскалу содержал его в порядке. Дверной замок хорошо смазан и открывается при легком нажиме, а люк у часовни тоже прекрасно действует. Старый Паскалу говорил, что все должно быть в полном порядке на случай возвращения хозяина. Но он так пока и не вернулся, а сколько раз мы втроем, Паскалу, Кантор и я, ждали его в Венсенском лесу, прислушивались, надеялись услышать его шаги. Шаги Великого хромого из Лангедока... Анжелика пристально вгляделась в лицо сына. - Флоримон, ты что же, хочешь сказать, что вы с Кантором спускались в этот колодец? - Ну, конечно! - небрежно ответил Флоримон. - И много раз, можете мне поверить. Он потащил ведро вверх и вдруг рассмеялся: - Барба ждала нас, перебирая четки, и дрожала, как курица, высидевшая утят. - Эта большая дура все знала! - Нам нужна была ее помощь, чтобы поднять на место ведро. |
