Он двинулся к ней.

— Ты хочешь, чтобы я связал тебя?

Кэндис вытащила револьвер и направила ему в грудь.

— Да, — ответила она, сверкнув глазами. — Тебе придется похитить меня, чтобы заставить уехать с тобой.

Джек остановился, переводя взгляд с револьвера на ее решительное лицо.

— Неужели ты так ненавидишь меня, Кэндис, что способна выстрелить?

— Я не ненавижу тебя. — Лицо ее исказила боль.

— Я так и думал. — Джек снова двинулся к ней.

— Не вынуждай меня стрелять, — взмолилась Кэндис. — Я не могу рожать там ребенка.

— Если твое сердце настолько ожесточилось, что ты способна застрелить меня, — сказал он, остановившись перед ней, — стреляй — я не хочу жить.

Приглушенное рыдание вырвалось из ее груди, рука опустилась.

Джек забрал у нее револьвер и сунул его в карман фартука.

— Поехали, Кэндис, — нежно сказал он. — Отныне и навсегда ты будешь там, где должна была быть, — со мной.

Глава 67

Еще не добравшись до середины Мейн-стрит, они заметили толпу.

При виде вооруженных мужчин Кэндис с леденящей душу ясностью поняла, что им нужен Джек, а Джек преисполнился холодной решимости любой ценой спасти жену и еще не родившегося ребенка.

Он остановил жеребца.

— Что нам делать? — прошептала Кэндис.

Джек вытащил ружье из чехла и оглянулся. Путь назад преграждали возбужденные горожане. Мужчины размахивали револьверами, женщины потрясали камнями.

— Бросай ружье, краснокожий! — выкрикнул дюжий верзила. — Брось, кому сказано.

— Моя жена беременна, — спокойно сказал Джек. — Дайте ей уйти.

— Ага, беременна твоим индейским отродьем! — заорал кто-то.

— Сама виновата, раз спит с полукровкой! — добавил другой.

— Вздернуть обоих!

Толпа одобрительно заревела.

Кэндис стало страшно. Джек склонился к ней и прошептал:

— Когда я спрыгну и начну стрелять, скачи на запад, как будто за тобой сам черт гонится. Я найду тебя, если смогу.

— Нет, Джек. У тебя нет ни малейшего шанса. Но он уже спрыгнул с коня, закричав:

— Скачи, черт бы тебя побрал! — И шлепнул вороного по боку. Тот рванулся вперед.

Джек успел нырнуть за поилку для скота, когда кто-то завопил:

— Держи шлюху, пока не удрала!

Кэндис вцепилась в гриву вороного, который, взяв с места в карьер, понесся прямо на толпу, бросившуюся врассыпную из-под его копыт. Подобрав поводья, она попыталась остановить коня, как вдруг раздались выстрелы и крики. Жеребец закусил удила и помчался еще быстрее. Кэндис тщетно натягивала поводья. Оглянувшись, она увидела неясные фигуры стрелявших мужчин и женщин, разбегавшихся в поисках укрытия.

Наконец жеребец, раздраженно крутя головой, замедлил бег. Почувствовав, что конь повинуется ее руке, Кэндис свернула в первый же переулок и поскакала назад, на звуки выстрелов. Бросить Джека сейчас значило бы обречь его на верную гибель. Осадив вороного в квартале от Мейн-стрит, Кэндис прислушалась. Сердце ее бешено колотилось, дыхание с шумом вырывалось из груди, живот внезапно скрутила такая боль, что она застонала.

— Не дайте ему уйти! — раздался крик, вслед за которым загрохотали выстрелы.

Вонзив каблуки в бока вороного, Кэндис понеслась к месту перестрелки. Спустя мгновение она увидела Джека, мчавшегося стремглав по боковой улочке.