Она заставила Джека сделать несколько глотков. Виски предназначалось для ран, но Джек был слишком слаб и страдал от боли, чтобы возражать ей. Он охнул, когда виски обожгло его спину, но больше не издал ни звука, пока Кэндис промывала его израненные грудь и ноги, очищая их от песка и грязи.

— Еще минутку, — сказала Кэндис. — Вот так. Сейчас я постелю одеяло. А теперь осторожно…

Она помогла ему лечь, и это было настоящим благословением. Джек ощутил мягкое прикосновение влажной ткани к лицу. Девушка вытирала пот с его лба, щек, подбородка. «Она осталась», — мелькнуло у него голове, прежде чем он потерял сознание.

Глава 10

Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе. Джек понял, что проспал весь вчерашний день и половину сегодняшнего. А также то, что он на пути к выздоровлению. Джек осторожно напряг мышцы и почувствовал боль, но, судя по ощущениям, раны затягивались. Терзало его одно — зверский голод. Приподнявшись на локте, он огляделся и замер.

Конь и девушка исчезли.

Джека охватило горькое разочарование. В конце концов она не только не убила его, но оставалась с ним, пока он не пришел в себя.

Джек услышал ржание раньше, чем показалась лошадь, и медленно поднялся. Оглядевшись по сторонам, он увидел свою портупею, валявшуюся на земле рядом с седельными сумками. Вытащив «кольт», Джек притаился в тени громадного валуна.

На опушку выехала Кэндис Картер верхом на вороном; с луки седла свисали две беличьи тушки. Ее взгляд метнулся к Джеку, появившемуся из своего укрытия.

— Вы встали? — спросила она.

Она не уехала! Джек не мог поверить, что его спутница все еще здесь. Он отвел глаза, чтобы Кэндис не заметила его радости. Подойдя к одеялу, Джек опустился на него.

— Вам не следовало вставать, — обронила Кэндис, спешиваясь.

— Мне намного лучше.

— Не мудрено, ведь вы проспали тридцать часов. У вас была лихорадка, правда, недолго. Считайте, что вам повезло.

Джек пригвоздил ее взглядом:

— Почему ты осталась?

— Я не могла бросить раненого.

— Даже полукровку апачи? Она вспыхнула:

— Я в долгу перед вами.

Джек наблюдал, как Кэндис готовит мясо и разводит костер. Томительное чувство, в котором не было ничего физического, овладело им. Вчера девушка заботилась о его израненном теле, сегодня готовила ему еду. Как жена.

Очередная иллюзия, мираж, порожденный пустыней.

Нанизав белок на прут и подвесив их над костром, Кэндис выпрямилась. Джек смотрел на ее высокую грудь, обтянутую рубашкой. Ощутив знакомое напряжение в чреслах, он поднял глаза и увидел, что девушка застыла на месте, не сводя с него испуганного взгляда. У нее был такой вид, словно она готова сорваться с места и убежать.

Он пристыжено опустил голову.

— Может, посмотришь мою спину? Все остальное вроде заживает.

— Конечно.

Кэндис стиснула руки, колеблясь. Одно дело — ухаживать за ним, когда он почти без сознания или лежит пластом в лихорадочном забытьи. И совсем другое — сейчас. Джек казался совершенно здоровым, если не считать легкой испарины на лбу.

С опаской приблизившись к Джеку, Кэндис заметила мелькнувшее в его глазах презрение. Он повернулся к ней спиной. Широкую твердую спину пересекали глубокие отметины когтей, заживавшие без малейших признаков инфекции. Кэндис снова поразилась его живучести.

— Все нормально, — сказала она. Джек повернулся к ней лицом.

— Я могу укусить, если ты подойдешь слишком близко. Девушка залилась сердитым румянцем.

— По-моему, я этого не заслужила.