— Да, сэр, — быстро ответил Аллан. — И я очень сожалею, что не мог сообщить ему подобную новость и посмотреть, какое это произведет на него впечатление!

Аллан не ожидал, что начальник так серьезно отнесется к его замечанию.

— Скажу вам откровенно, Уэмбри, я предпочел бы выйти в отставку, нежели видеть известие о возвращении «Неуловимого» в газетах… Лондон боится «Неуловимого», как огня, и мне не будет покоя, если газеты выскажут хотя бы предположение о том, что он вернулся сюда. Полиция до сих пор ничего не смогла с ним поделать, и публика ставит нам это в вину, хотя для поимки «Неуловимого» было приложено гораздо больше усилий, чем для ареста любого другого преступника…

— Вы предупреждаете, что и мне эта задача окажется не по силам? — улыбнулся Аллан.

— Напротив, — ответил комиссар. — На вас я возлагаю большие надежды, кстати, как и на доктора Ломонда.

— А это еще кто?

Комиссар взял книгу, лежавшую у него на столе.

— Это один из немногих сыщиков-любителей, которым я всецело доверяю. Четырнадцать лет назад он написал весьма ценный труд по криминалистике, который явился открытием. Многие годы он провел в Индии и в Тибете, изучая восточную медицину и антропологию, и мы были рады получить его согласие занять должность…

— Какую?

— Полицейского врача вашего округа. Вы с ним познакомитесь в Дептфорде. Завтра с утра отправляйтесь туда и приступайте к своим обязанностям.

— А жемчуга?

— Ими займется Бертон.

Мэри относилась довольно скептически к этим мечтам. Ее тревожила мысль о том, что вскоре придется начать работать у Мейстера: она сама не отдавала себе отчета, почему эта служба, которая раньше казалась такой заманчивой, теперь внушала смутные опасения, даже чувство тревоги…

Пожилая горничная отворила дверь и ввела Мэри в роскошно обставленную гостиную. Мэри бросился в глаза громадный рояль, расположенный в стенной нише.

К этой комнате примыкала другая, служившая чем-то вроде конторы. Полки там были забиты разноцветными папками с бумагами, а на столе стояла пишущая машинка, накрытая чехлом.

Она еще не успела осмотреться, как дверь распахнулась, и вошел Мейстер.

Адвокат едва сумел скрыть свое удивление. Он и раньше не слишком надеялся на то, что Мэри примет его предложение, но после ее встречи с Уэмбри шансы на ее согласие работать у него упали до нуля.

— Итак, — сказал он после паузы, — вы решились?

— Решилась, — кивнула Мэри.

— Что ж… Отлично… Отлично… Кстати, Мэри, вы умеете пользоваться пишущей машинкой?

Мэри улыбнулась:

— Представьте себе, да. Когда мне было двенадцать лет, отец подарил мне машинку для забавы, и я научилась печатать, не зная, как это пригодится в жизни…

— В таком случае я сейчас же дам вам переписку, — с деловым видом бросил адвокат и прошел в контору.

Но ему пришлось долго рыться среди своих бумаг: у Мейстера была совершенно особая клиентура и все дела он держал в строжайшей тайне. Придя к выводу, что выбор бумаг, которые можно доверить Мэри для переписки, — дело не одной минуты, он, чтобы чем-нибудь занять ее, предложил осмотреть дом. На втором этаже адвокат остановился перед одной из дверей и, поколебавшись минуту, распахнул ее…

Мэри очутилась в большой комнате, полуспальне-полугостиной, разделенной надвое плюшевой портьерой. Пол устилал великолепный старинный ковер.