Абдусциус выпустил из себя своё астральное тело, представ во всей своей демонической красе, и прорычал:

— Да, мы даже говорить тебе ничего не станем, болван! Если ты не конченый идиот и действительно такой толковый маг, как я считал до этого дня, то ты и так всё поймёшь. — После этих слов астральное тело Абдусциуса снова съёжилось и он приняв обычный вид спросил — Ну, что Джузеппе, ты понял о чём идёт речь?

Вот кем-кем, а как раз болваном Джузеппе Бальзамо назвать было никак нельзя. Он обвёл своих гостей ещё более пристальным взглядом, тщательно принюхался и спросил:

— Вы хотите сказать мне, что я снова стану человеком?

Ира улыбнулась и поправила его:

— Если ваши знания того стоят, то вы в числе первых станете тем, кем должны стать по воле Творца. Ведь именно этого ждут все инкарны? Правда, в одном они глубоко заблуждаются, Творец не вернётся на Землю, чтобы их облагодетельствовать. Всё произойдёт совершенно иначе и благодаря Валерию этот процесс уже начался и ваш старый знакомый стал человеком пусть и не первым, но всё же тогда, когда об этом ещё никому не известно, а потому мы можем спокойно объявить его пионером.

— Ага, и даже повяжем ему на шею красный галстук. — Насмешливо добавил Валера.

Маг Калиостро, на руке которого из множества перстней, которые он когда-то имел, был надет ещё один, массивный, но всё же неприметный, серебряный, с бирюзовым кабошоном. Он открыл кабошон и достал из него какую-то крохотную вещицу, тихо проговорил вслух заклинание, сделал руками пасы и она превратилась в здоровенный, толстый фолиант, обтянутый некрашеной кожей с бронзовыми застёжками. Положив руки на него, маг Калиостро с волнением в голосе сказал:

— В мой гримуар вписано четыре тысячи шестьсот двадцать одно магическое заклинание. Это всё, что мне удалось выжать из магического круга, господа. Ещё в нём есть изображения восьмисот двадцати четырёх рун, но мне доподлинно известно, что всего их семь тысяч семьсот семьдесят семь. Этот перстень и гримуар, хранящийся в нём, я смог пронести даже в загробный мир, но ведь то же самое сделал каждый пятый маг, умерший на Земле. Поэтому поверьте мне на слово, немного найдётся магов, которые смогли, как и я, прожить почти триста лет, удлинив с помощью магии годы своей жизни. Правда, все они прошли по большей части в моей магической лаборатории и меня утешает хотя бы то, что я провёл их там вместе со своей женой, первой римской красавицей, неувядаемой Лоренцей Феличиане.

Валера поцокал языком, пододвинул к себе гримуар и быстро перелистав его, чтобы убедиться в том, что в нём было исписано каллиграфическим почерком три четверти страниц и действительно были зарисованы руны, уважительно сказал:

— Это действительно великий труд, господин Калиостро. Давайте не станем затягивать этого дела и начнём с самого главного, с вашего преображения, после чего мы скопируем всё, что записано в вашем гримуаре, побеседуем несколько дней, передав вам всё то, что накопили мы, и разбежимся. Поскольку вы уже не будете инкарном после этого, то сможете легко покинуть этот замок и отправиться куда угодно из Малебольдже, а мы продолжим свои поиски. Ира, займись пожалуйста господином Калиостро.

Однако, граф Калиостро широко осклабился и возразил:

— Простите меня, сеньорита, но я хотел бы обрести душу в этом демоническом теле из уст астрального воина. — Посмотрев на Валеру с прищуром, он спросил — Я полагаю, что вдохнёте в меня свою преображающую прану, господин Валерий?

Валера усмехнулся и сказал:

— Да, похоже на то, что мне придётся ещё долго отдуваться, хотя Лик превратил Сиану в человека ничуть не хуже, чем это сделал бы я сам. Правда, он всё-таки сделал это в постели, чего я, разумеется, делать не стал бы никогда. Ира, сполосни господина Калиостро коньяком, чтобы я не плевался.