Она, разумеется, обращалась к ним обоим, однако ее голубые глаза смотрели только на герцога, и в их взгляде таилось послание, понять которое мог лишь он один.

Маркиза подала ему руку, на которой не было перчатки, и граф коснулся губами ее нежной кожи.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал он. — Моя жена и я высоко ценим ваше расположение — даже в столь поздний час.

Упрек был слишком явным, чтобы не заметить его, но маркиза осталась совершенно невозмутимой.

— Простите, что я беспокою вас, Антония, — обратилась она к девушке, — во я забыла свой платочек. Не окажете ли вы любезность и не дадите мне на время один из ваших?

— Да, конечно, — с готовностью ответила Антония.

Понимая, что ее присутствие нежелательно, Антония покинула библиотеку, но вместо того, чтобы через вестибюль пройти в дальнюю часть дома, она зашла в комнату по соседству и закрыла за собой дверь.

Комната оказалась небольшой уютной гостиной, окна которой выходили в сад, и у Антонии мелькнула мысль, что она была бы не прочь обосноваться здесь и использовать это помещение в качестве личного покоя, точно так же как герцог пользовался библиотекой в качестве своего кабинета.

И еще она подумала, что маркиза, должно быть, абсолютно уверена в преданности герцога, если без малейшего стеснения посмела навязать им свое общество в их первую брачную ночь.

Хотя Антония очень мало понимала в вопросах брака, тем не менее она была уверена, что в большинстве случаев мужчине должно быть неприятно, когда его первую встречу наедине с молодой женой кто-то внезапно прерывает — даже если это его бывшая любовница.

Тут Антония вдруг сообразила, что почему-то отнесла маркизу к прошедшему времени, хотя Кларисса Норто явно дала понять, что намерена продолжить свою связь с герцогом, как только он возвратится из свадебного путешествия.

Обходя гостиную и разглядывая золотые табакерки, расставленные на одном из столиков, а также севрский и китайский фарфор, Антония подумала, что этот белый и голубой фарфор очень похож на маркизу, и, с грустью вздохнув, решила, что нет на свете такого фарфора, который имел бы хоть отдаленное сходство с ней самой.

Такие мысли, разумеется, не могли поднять настроения, и Антония с задумчивым видом принялась рассматривать изящную бронзу, украшавшую камин, когда дверь внезапно открылась и в комнату вошел герцог.

— Я должен извиниться, Антония, — сказал он. — Наша незваная посетительница не имела никакого права удалять вас из библиотеки таким капризным образом.

— Я поняла, что она хочет видеть вас… наедине, — ответила Антония и добавила, понизив голос:

— Она очень… очень красивая. Я могу понять, что вы… испытываете…

Герцог застыл на месте, не в силах сделать ни шагу.

— Кто вам сказал такое? — тихо спросил он, чувствуя страшную неловкость.

Антония удивленно посмотрела на него.

— А вы предполагали, что я… что я не. знаю, что вы… любите маркизу и что она… любит вас? — спросила Антония. — Ведь все знают… об этом…

— Все? — недоуменно глядя на жену, переспросил герцог.

— Ну, конечно! Это ведь не секрет, — ответила Антония. — И большинство людей… я думаю… знает, что вы… женились… потому что королева… Ее Величество пожелала этого…

Герцог был ошеломлен, на мгновение он даже потерял дар речи, но вскоре сумел совладать с собой, подошел к Антонии и спросил:

— Как это возможно, чтобы подобные истории становились достоянием гласности? Просто трудно поверить…

— Ну вот моему папе обо всем рассказал полковник Беддингтон, — простодушно ответила Антония.