— Кто рассказал вам?! — почти вскричал герцог.

— Я… Лучше я вам не скажу, — внезапно заявила Антония.

— Я настаиваю, я требую, чтобы вы рассказали мне все, — сказал герцог, и на его лице появилось жесткое выражение. — Поскольку вы сказали уже так много, то я бы хотел знать и остальное. Так кто сказал вам?

Антония еще мгновение колебалась, но затем, как будто суровость его голоса и взгляда принудила ее уступить, нерешительно ответила;

— Горничная маркизы… Она сестра невестки миссис Меллиш… которая замужем за одним из ваших грумов…

— Великий Боже!! — воскликнул Атол Донкастер не в силах сдержаться — такого он, конечно, не ожидал.

— Вы говорите, — уточнил он после небольшой паузы, — что об этом известно всем слугам в Донкастер-Парке?

— Ну, не всем, разумеется, — поспешила успокоить его Антония и в то же время, поясняя, добавила:

— Однако им почти всегда известно, что делаете вы… И про ваши дела они говорят… Точно так же, как леди в маминой гостиной… Только ваши слуги не… Они не злорадствуют, как эти леди…

Герцог в изумлении уставился на Антонию, и она торопливо заверила его:

— В вашем доме все слуги, которые там живут, гордятся вами! Им нравится думать, что вы некто вроде Дон Жуана, Ланселота и Казановы… одновременно. Они хвастаются вашими любовными победами так же, как хвастаются вашими победами на скачках. Всем в поместье нравится, что вы такой удачливый… любовник… И вообще они гордятся, что вы настоящий… сердцеед…

Антония остановилась, но, поскольку герцогу, видимо, нечего было сказать, она продолжила:

— И это совсем не то, что бывает, когда мамины подруги собираются… Они жаждут… похихикать. Они обожают промывать косточки каждому… Но так как вы человек известный, то представляете собой гораздо более волнующий объект для обсуждений, чем кто-либо другой… Все скандалы, разумеется, для них интересны, но все, что касается вас, особо… особо лакомый кусочек, которым они с удовольствием угощают друг друга.

— Вы привели меня в замешательство! — вскричал герцог.

— Думаю, это из-за того, что вы такой… такой привлекательный. И такой… известный, — продолжала Антония, не обращая внимания на растерянность супруга. — Мне кажется, что именно поэтому вы должны быть готовы и к тому, что люди будут… интересоваться вами, а также, как я думаю, и теми… красивыми леди, которых вы любили.

— Так вот что вы об этом думаете? — перебил герцог рассказ Антонии, и в его голосе послышались какие-то странные нотки.

Это должно было бы насторожить Антонию, подсказать ей, что Донкастер разгневан, если не взбешен, но она была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы что-либо замечать.

— Я не могла понять… сначала, конечно, — говорила она, — почему в вашей жизни так много женщин. А потом я подумала, что для вас это, возможно, нечто наподобие большой… конюшни. Ведь никто не хочет держать только одну лошадь, пусть даже самую хорошую… даже самую выдающуюся… Всем хочется иметь как можно больше породистых животных! Только тогда вы можете пережить ощущение своеобразной скачки, призом в которой является ваше сердце!

Она говорила уверенно, словно сама себе рассказывала некую увлекательную историю, делая при этом выводы и определенные умозаключения.

— Никогда бы не поверил, что женщина, с которой я знаком, может сказать нечто столь пошлое и грубое! — гневно воскликнул герцог.