Гости гурьбой сбежали по ступенькам, засуетились вокруг нее. А в поднявшейся суете его лицо было обращено к ней снизу вверх, будто белый камень, лежащий на дне глубокого водоема. Внизу, у самой каймы ее белоснежной вуали, появилась крошечная красная крапинка, похожая на запятую. Невеста, как загипнотизированная, все смотрела и смотрела на эту крапинку. Его лицо замерло. Нет, это не запятая, это точка.

Минута проходила за минутой, но это уже не имело никакого значения. Она превратилась в статую в белом, единственный неподвижный объект во всей этой толчее и суматохе вокруг. Что-то говорившие голоса доносились до нее точно из другого мира, не неся в себе никакого смысла.

«Расстегните ему сорочку! Уберите отсюда этих девчонок, рассадите их по машинам и отправьте по домам!»

К ней протягивали руки, пытаясь увести прочь.

«Мое место здесь», — безжизненно твердила она.

«Она в шоке, — сказал кто-то. — Не позволяйте ей стоять здесь, попробуйте уговорить пойти с вами».

Она сделала короткий, непроизвольный жест рукой, и они оставили ее в покое.

В этом сумбуре звуков откуда-то издалека донесся печальный перезвон колокольчика. Потом вдруг смолк. У ее ног появилась открытая черная сумка. «Умер», — сказал кто-то тихо. Где-то совсем рядом пронзительно закричала девушка. Это была не она.

Черную сумку подняли.

«Вот, возьмите, пожалуйста…»

Она отодвинула их рукой — той, на которой поблескивало новое золотое обручальное кольцо.

«Позвольте мне только обнять моего мужа. Позвольте проститься с ним».

Она встала перед ними на колени, вокруг нее, будто поземка на ветру, заколыхалась белая фата. Две головы сомкнулись, что и было им предначертано. Стоявшие ближе услышали тихий шепот: «Я не забуду».

Затем она выпрямилась, стала холодна как лед и бела как раскаленный огонь. Всхлипывающая подружка беспомощно дернула ее за рукав.

«Пожалуйста, уйдем, ну, пожалуйста,  Джули».

Она, казалось, не слышит.

«Сколько человек было в той машине, Андреа?»

«По-моему, я видела пятерых».

«Именно столько же видела и я, а у меня очень хорошее зрение. Какой был номер той машины, Андреа?»

«Не знаю, я не успела…»

«Зато я успела. Д-3827. А память у меня исключительная».

«Джули, перестань, ты меня пугаешь. Почему ты не плачешь?»

«Я плачу, только там, где ты этого не видишь. Идем со мной, Андреа. Я возвращаюсь в церковь».

«Помолиться?»

«Нет. Дать клятву. Еще одну клятву Нику».

Глава 4

Расследование по делу о смерти Ника Киллина

— Вон, значит, как, и теперь вы вернули свой долг, — задумчиво произнес Уэнджер. — Выходит, что бы с вами ни сделали, никто не в состоянии лишить вас чувства удовлетворения от того, что своей цели вы достигли, так? Ни одно наказание, которому мы можем вас подвергнуть, нисколько на вас не отразится, не затронет вашей души, где оно действительно хоть что-то да значит, — так?

Она оставила вопрос без ответа.

— Да, я давно уже представлял вас именно такой и вижу, что не ошибся. Тюремное заключение, разумеется, не будет для вас наказанием, как бы не так. Даже электрический стул, если вас приговорят к казни. В ваших глазах нет и намека на сожаление, как нет и тени страха в вашем сердце.

— Да. Вы правильно меня понимаете.

— Закон не может наказать вас, так ведь? Зато могу я. Слушайте же, Джули Киллин.