Глава 12

Фея взмолилась про себя, на ресницах блеснули слезы. Как бы ей хотелось утопить выродка в одной из этих купелей, а он меж тем преспокойно снял с себя рубаху, после расшнуровал штаны, отчего взору явились черные волосы чуть ниже пупка. Альма тотчас вспомнила ночь на постоялом дворе, как касалась его, и щеки вспыхнули от стыда и позора. Но сегодня она сделает все, чтобы смыть с себя позор, чтобы освободиться.

– Ты так и не сняла платье, – забрал у нее из рук корзину и поставил на мраморную лавку.

И Альма потянулась дрожащими руками к шнуровке на груди, а ослабив ту, снова оцепенела.

– В чем дело? – Дарий накрыл плечи девушки. – Чего так боишься? Я уже видел тебя, рассмотрел со всех сторон, запомнил каждую родинку на теле, запомнил твой запах, – склонился к уху, – твой вкус.

А по телу несчастной побежали мурашки. Мерзавец в этот момент взялся за края платья и стянул его, после чего что-то достал из кармана.

– Повернись ко мне спиной.

Через мгновение Альме на глаза опустилась шелковая повязка. А следом Дарий снял с себя маску, потом избавился от штанов.

– Дай мне руку, – осторожно взял за запястье и потянул за собой, – ступай смело.

Скоро фея ощутила ногами воду, довольно горячую. Затем ощутила ступени. Дарий уверенно вел за собой и завел в воду по пояс. Кожа девушки немедля покрылась пузырьками. Однако Альма будто не чувствовала тепла, ее продолжало трясти. Подонок собрался сотворить с ней нечто омерзительное. Подобные соития в Кастилионе считались греховными и грязными, девы даже развестись имели право, если мужья осмеливались предложить такое. А тут над ней хочет надругаться этот грязный пес.

Дарий тем временем взял мыло, вспенил в руках, притом смотреть продолжал на дрожащую фею. От ее вида аж скулы сводило, не говоря уже о том, что творилось внизу.

– Прежде чем я возьму тебя, – снова подошел, уперся грудью в спину, – надо помыться. Я вымою тебя, а ты меня. Вот, держи, – вложил ей в руку мыло, после чего принялся касаться спины, шеи, груди, подмышек, Альма же только и могла, что вздрагивать, когда подонок зажимал между пальцами соски, когда опускался под воду, дотрагивался до лобка, но в какой-то момент его пальцы коснулись промежности и пошли выше.

– Тише, – зашептал, – не надо сжиматься. Чтобы тебе не было больно, ты должна расслабиться, – и прикусил за мочку уха, после начал целовать шею. – Помой меня, Альма.

Пришлось намылить ладони, развернуться к нему лицом. Фея дотронулась до точно каменной груди, ощутила пальцами каждую мышцу на теле изувера, затем скользнула к спине. И сейчас чуть не разрыдалась, ибо внизу живота возникла истома. Как тогда, в домике. А Дарий ждал, когда она дотронется до члена, когда обхватит его.

– Теперь ниже, – произнес без прежней уверенности в голосе.

И Альма повела ладонями вниз, коснулась ягодиц, слегка впилась в них ногтями, отчего мужчина издал глухой стон. С каждым касанием в Альме прибавлялось смелости. Ведь ему нравится, даже очень. Когда же накрыла рукой член, ощутив шелковистую нежную кожу, то неожиданно испытала желание. Каким бы ни был негодяем Дарий, но стоит ему оказаться рядом, как ее тело невольно отвечает сначала страхом, а потом возбуждением. И фея вдруг подалась вперед, отыскала губы мужчины и впилась в них жадным дерзким поцелуем, преисполненным ненависти к врагу. Дарий такому противостоять не смог, ответил с не меньшей страстью, ворвался в ее сладкий ротик языком.

– Как же я хочу тебя…

– Так возьми, – и прикусила за нижнюю губу.