— Я спорю, — возразила она.

— Это я уже заметил.

Она была такой хорошенькой, словно игрушка, когда сидела на огромной кровати, и ее ноги даже не доставали до пола. Коннор почувствовал желание немедленно наброситься на нее. Всего несколько часов назад он был в ней, но все еще испытывал желание снова оказаться между ее стройных бедер. В первый раз он сдерживал себя, и это лишило его изрядной доли удовольствия. Именно поэтому ему требовалась Мэг, но теперь с любовницами возникала настоящая проблема. Если он не сможет находить удовлетворение с ними, ему придется добиваться этого от жены, а она была леди. И к тому же Джиллианна была такой маленькой и хрупкой, что он боялся сделать ей больно.

— Так вот, я буду спорить и хочу сказать тебе, что муж не должен гоняться за чужими юбками. Измена — это грех.

— В мире много греховного.

— Действительно много, но это не оправдание. Согрешив в одном, легко согрешить и в другом.

— У мужчин бывают такие желания, которые не сможет удовлетворить благородная леди. Для таких вещей и существуют женщины, подобные Мэг.

— Дерьмо!

— Леди не должны ругаться.

— Если не перестанешь пороть чушь, то узнаешь, как я умею ругаться. — Она вздохнула и растянулась на кровати. — Давай отправляйся к своей шлюхе. Если я не буду этого видеть, то мне наплевать. К тому же ты все равно не слишком хорош в постели.

Джиллианна не удивилась, когда он, вместо того чтобы уйти, улегся рядом с ней. Если разумные рассуждения на него не действуют, нужно попробовать его возбудить. Или разозлить. Ей. показалось, что он и правда слегка возбудился.

— Я был достаточно хорош, — недовольно фыркнул он. — Я лишил тебя девственности, даже не причинив боли.

— Да, ты не сделал мне больно, но ты также не доставил мне ни капли удовольствия.

Он смотрел на нее так, словно она была самым странным существом в мире.

— Леди не должны хотеть получать удовольствие. Они не могут его испытывать. Они считают, что мужчина должен удовлетворять свою страсть с любовницами.

Джиллианна приподнялась на локте, и теперь их лица были так близко друг к другу, что их носы почти соприкасались. Она вдруг почувствовала себя обманутой. Ее вынудили выйти замуж за этого красивого мужчину, и она рассчитывала по крайней мере испытать с ним то наслаждение, от которого загорались глаза ее замужних кузин. Вместо этого она получила мужчину, который обращался с ней так, словно она может сломаться во время занятий любовью. В его первых ласках было обещание страсти, и теперь она хотела, чтобы это обещание было выполнено. Если он этого не сделает, то она избавится от своего мужа.

— Давай заключим с тобой договор, — предложила она, помолчав. — Покажи мне, что это за страстные желания. Обращайся со мной так, как с любовницей, а не как с женой. Если я не смогу этого выдержать, то больше не скажу тебе ни слова о твоих подругах. Но я хочу попросить тебя об одном: никогда не демонстрируй свои отношения с ними на людях. Это унижает меня в глазах твоего клана. Я не желаю сносить подобные оскорбления. А теперь давай покажи мне, чего я должна опасаться.

Коннор встал и развязал пояс своих штанов. Он не мог устоять перед соблазном принять вызов. Ему хотелось продемонстрировать ей то желание, которое он испытывал, хотелось заставить ее глаза гореть от страсти. Он изнывал от желания прикоснуться к ее хрупкому телу, покрыть поцелуями ее нежную кожу, розовые соски, белые бедра. Правда, его немного пугало желание впиться губами в рыжие завитки волос между ее ног, проникнуть языком в ее лоно.